Архангельские поморы. Сергей Александрович Вербицкий

и рвалась полететь за ними, видно, крепко он прикипел сердцем к морскому делу. Вернулся Петр, утвержденный в мысли заложить в Архангельском городе судоверфь.

      Верфь сработали в заречном районе, на Среднем Саломбале, на самом его мыску. Также в срочном порядке лесопилки построили, расширили парусное и канатное дело. Сам же государь взявши топор и заставивши бояр вбить по гвоздочку, заложил киль нового корабля названия «Святой Апостол Павел». Основал первое казенное адмиралтейство, заказал в Голландии фрегат настоящих размеров. Время проходило, а царь то в кузнице, то на токарном станке работу ладит, то с иноземными капитанами беседу ведет, уезжать совсем не хочет, купцов из Амстердама поджидает. А уж как в середине листопада пришел долгожданный караван, закатил царь пир, празднество. Весь город неделю гулял, Петра провожал. А он, облачившись в костюмы голландского шкипера, положил на двинского воеводу Апраксина завершить строительство нового корабля, обещав вернуться к весне будущей.

      Зима небо заволокла, солнце сокрыла, а молодому Петру горесть принесла. Скончалась его матушка. Облившись слезами горючими, отписал он Апраксину, на чьем попечении оставлен был корабль, о чувствах своих скорбных.

      Утешился писанием апостолов святых и дал инструкции по дальнейшим делам судостроительным.

      Ручьи потекли, снега сошли, дали вздохнуть земле-матушке, и Петр снова засобирался к Беломорью. Собрал своих поданных, придворных, министров, советников всякого сорта, товарищей и еще разного народа, всего получилось человек триста. Нагрузили в двадцать две баржи: пушки, пороху, другого какого оружия и бочек с пивом несчитанное количество – и двинулись к Архангельскому городу.

      Только к окрестным деревушкам подъехала вся эта процессия, а народ крестьянский уж во всю толпится, встречает царя своего. По прибытии в город с самого начала Петр во церкви Ильи Пророка благодатный молебен отстоял. Прославил Бога нашего Иисуса Христа и, не мешкая более, полетел он залетным соколом к реке, а там стоит уж вовсю дожидается отстроенный корабль названья «Апостол Павел». Сердце забилось молодецкое, невтерпеж стало ему, взял кувалду пудовую, выбил подпорки, что держали птицу-корабль, и выпустил чудо-детище своей страсти морской на волю. Глянул вдаль, куда река уходит, где ветер-разгуляй носится, где свобода в сердце даром заходит. И потянуло Петра снова туда, где его молодецкий дух вырвется наружу, расправит крылья и придет отдохновение от затхлой, душной Москвы, скрутившей всю его сущность православную.

      Средь ночи, дабы поспеть с отливом, потащил Петр всех на палубу. Послали в Кузнечиху, где наш лоцман Арсений Парфенов, сын Коржавина, живет. Стащили с печи, растолкали, разбудили, водицею спрыснули, колья в глаза вставили и повели на «Святой Петр». Маршрут у самодержца был задуман к Соловецкому монастырю. Для этих целей и был с собой захвачен архиепископ Афанасий.

      Суровый север не терпит спешки, вот в самом устье Северной Двины-матушки и охладило пыл Петра штилем. Проболтались