Одинокий мотив над пропастью. Людмила Федоровна Шалина

опять сниться Игорь Бик, как они с мамой надеялись его спасти… Позавтракала, надела служебную форму, очистив на ней все пылинки, и ушла до вечера.

      Галина Владимировна закончила делать обед, убрала квартиру, хотела прилечь. И обнаружила, что Жулька, сводя с ней счёты, напачкал в постель.

      Она переменила простыни, большое бельё собрала в прачечную, вымылась, вышла из ванной, и тут стены стали уплывать от неё. …Где-то она барахталась, чувство непознанного страха оглушало пустотой. Откуда-то с потолка лизнул в лицо Жулька. Хотела крикнуть, но пёс молчал, не лаял. «Ника, лежи. Сейчас я встану»… Уплывали стены, головокружительно и к катастрофе нёс её корабль, тело уже не принадлежало ей. Оставалось выродиться из утробы дома на волю. «Галя…» – знакомый голос позвал её.

      Попыталась встать. На неё качнулся прямоугольник зеркала, тело покрылось испариной. «Галюся! Где мой валидол? Галя? …Я нашёл, нашёл!» – И снова перевёртывалось всё вокруг: полы, двери, окна – не могла выломиться из этих стен – «роды» шли неправильно.

      Галина Владимировна поднялась, задышала глубоко и сильно и доплелась до кровати, как слепой по чёрному лесу, где мерещилось за шкафом окно в потухавшее небо.

      Под окном тоскливо и навзрыд затоковала дикая голубка-горлица: «Гук-куу, гук-ку-у-у», – звук бился от одной стены к другой, птичка причитала со всхлипом «гук-куу, ку-уу», – пытаясь не выдать рыдания в грустном пении…

      Серёжа с Васей возвращались в сумерках. Поднялись на свой этаж, бросив спальники в коридоре. Серёжа, предчувствуя что-то не ладное, сразу подошёл к бабушке. Поджав ноги, уткнувшись лбом в подушку, будто подстреленный и не вылинявший к зиме заяц, лежала Галя. «Ба, тебе плохо?» – «Силы оставляют» – вымучила ответ.

      Серёжа осторожно присел на кровать, озадаченно прижал к небритой губе палец. Знал, если он ляжет рядом, как в детстве, то пройдёт страх; бабушка будет дышать, сопеть, на фоне окна подниматься и опускаться её плечо… А там, дай Бог, и пройдёт, потому что …в это же поверить нельзя.

      «Ба, ты спишь?!» – всполошился Серёжа. – «…Вася где?» – «Моется. …Устал я чего-то». – «Это от солнца…» Серёжа тихо прилёг, отставив на полу босую ногу, положил руку под голову, стараясь совпасть с коротким дыханием бабушки:

      – Ба, мы были там, где с тобой когда-то ездили. …Представь, что ты лежишь на берегу моря. Граница между морем и небом становится как бы размытой… Оранжевый свет входит в каждый твой мускул, изживает страх. Морские волны растворяют тяжёлые мысли. Дыхание – замедленное, лёгкое. Становишься невесомой, купаясь в облаках, в солнечном свете. Понятие времени и пространства исчезает совсем. И ты исцеляешься. – …Сергей всполошился.

      – Не сплю, – голос комнатный тихий. – Протяни таблетку.

      – Где?! …Нашёл, – дал ей запить, опустился рядом. Быть сейчас с бабушкой, так спокойней, и можно думать о своём. …Прижал к себе локоть Ии, задумался… До получения диплома оставалось полгода – и еду в Москву! …Нет, главное, не думать и не думать. Этот расчёт, выдержка была самому себе похвальна… Только всё «укрепление» вновь смывало и заболачивало внутри