Герой из убежища. Н.М.Сайиди

важным и занятым, поэтому практически всегда общался со своей сестрой через жену, которая в отличие от него была оживленной и болтливой. Кенайи¹⁰ раздражала нашу мать, поэтому она старалась прекратить разговор как можно быстрее. Из услышанного мне не было понятно, кто именно приедет к нам в гости: вся их семья, включая моих старших двоюродных сестёр и младшего братика, или только дядя с женой. Но, если честно, никто из них не интересовал меня: единственный человек из всей родни моей матери, которого я любила, была моя тётя Хилола-опа, и именно её приезда я с нетерпением ожидала.

      – Хилола-опа приедет? – спросила я мать сразу же, как только предоставилась возможность.

      – Конечно, нет, ты же знаешь, она сейчас занята. Приедет твой Илхом-тога вместе со всей своей семьей.

      Я понятия не имела, чем была занята Хилола-опа, но донимать свою мать вопросами я не стала. Расстроенная от услышанного, я уныло ковыряла яичницу, чем забавляла своего брата.

      Как порядочная узбекская хозяйка, наша мать отнеслась к приготовлению к приезду гостей с должной щепетильностью, что напрягало нас с братом. Вместо игр на улице мы должны были вычищать двор, тщательно вытирать каждый предмет в доме, не упуская ни пылинки.

      – Кто будет рассматривать нашу люстру? Мы никогда её раньше не чистили! – возмущался брат, вытирая лампочки, стоя на табуретке.

      – Не ворчи, у тебя ещё много работы.

      – И зачем так готовиться, это же ваш родной брат.

      – Он гость, к приходу гостей все должны тщательно убираться.

      – Я не буду так напрягаться перед вашим приездом в мой дом…

      – Ты не будешь, твоя жена и дети будут.

      – Я никогда не женюсь, – пробурчал мой брат.

      Всё же в прибытии гостей для нас была одна радость – еда. Специально для родственников наш отец приносил домой множество фруктов, а наша мать, не выходя из кухни, делала заготовки. Перед назначенным днём весь наш дом был пропитан запахом ароматной выпечки, и мы с братом глотали слюни, проходя мимо кухни. Трогать еду до прибытия гостей было запрещено, и мы больше ожидали их уезда, чем встречи с ними.

      – Как думаешь, сколько звёзд на небе? – спросил меня брат, перебирая рис для плова. Мы сидели с ним на полу и должны были убрать все камешки, которые могли попасться в груде крупы.

      – Не знаю, тысяча.

      – Конечно, больше! Давай ещё цифру.

      – Тогда столько, сколько здесь зёрнышек.

      Мой брат рассмеялся. Иногда меня обижало, что он потешался над моими ответами, но всё же я не сердилась на него. Я любила слышать его хрипловатый звучный смех, и меня не волновало, по какому поводу он был вызван, только бы не видеть брата замкнутым и грустным.

      – Нечего смеяться, у вас ещё много дел!

      Наша мать становилась всё более взвинченной. Я не понимала, зачем она так нагружала себя и нас, и была солидарна с братом, но сказать ей об этом не могла. Когда мы закончили перебирать рис, мы осторожно высыпали его со скатерти в ведро так, чтобы ни одно зерно не выпало. Мать отняла ведро у моего брата,