Герой из убежища. Н.М.Сайиди

как в тот день. После продолжительной глубокой молитвы, Нилуфар-опа второпях испекла пироги и угостила соседей, ничего не сказав о произошедшем. И только после этого она вновь вошла в комнату своей бабушки, но бабочка испарилась. От неё не осталось и следа, прямо как в легенде.

      – Ну, залетела куда-то, щель в стене нашла, – сказал Тимур, измельчая сорванный с дерева листок.

      – Нет, щелей никаких не было. Нилуфар-опа везде обыскала, всю комнату перевернула, она точно ничего не могла упустить.

      – Она сама тебе рассказала об этом? – спросила Мардона.

      – Ну… Она маме рассказывала, – неуверенно ответила Сабина.

      – Только не говори мне, что ты поверила в эту сказку, – ухмыляясь, сказал Тимур, обращаясь к Мардоне.

      – Я считаю, что в мире действительно может произойти всё, что угодно, – Мардона не поддавалась пристыжающему тону старшего брата. Он закатил глаза.

      – Ты же сам нам недавно рассказывал какие-то страшные истории, – улыбался мой брат.

      – То, что я их рассказывал, не означает, что я в них верю, я просто развлекал вас.

      – Я думаю, что многие такие истории на самом деле происходили, очевидцы не врали, просто всю эту мистику можно объяснить логически. Но на самом деле я не прочь верить в эти истории, так интереснее, – сказал Юра.

      – Зачем себя намеренно вводить в заблуждение? Какая от этого может быть польза? – настаивал Тимур.

      – Ровно такая, о какой я говорил. Так интереснее, – повторил Юра.

      – Ты веришь в чудеса как в развлечения, они для тебя так и останутся потехой. Чтобы стать свидетелем чуда, нужно в него по-настоящему поверить, – сказала Мардона.

      – Ну, не знаю, я бы предпочла, чтобы со мной ничего такого не происходило, меня в любом случае это напугает, – сказала я.

      – Почему ты тогда сидишь под орешником? – отозвался Джамал. Мы вопросительно на него посмотрели. – Орешник вызывает галлюцинации, можно увидеть свой самый большой страх.

      Мы все, кроме Джамала, вскочили как ошпаренные, и кто-то с криком, кто-то со смехом, бросились восвояси.

      – Что за шум вы тут подняли? – сказала с жеманной улыбкой Камола-хола. Она как раз вышла на крыльцо, безупречно одетая, с идеальной укладкой и маникюром. Как обычно от её появления у меня пробежал холодок по телу, что было неприятно даже в такой жаркий день. Мне стало стыдно от того, что такая роскошная, грациозная женщина, мать моих близких друзей, вызывала у меня отторжение, хоть я и могла частично это обьяснить. От всего существа Камолы-хола исходило властолюбие, столь непривычное для восточной женщины, которое ей так и не удалось упражнять в профессии, но которое однозначно проявлялось в других её повседневных делах. Я нисколько не сомневалась, что именно благодаря ей, а не отцу Тимура и Мардоны, у Аскаралиевых была самая большая территория, часть которой изначально была отведена строительству детской площадки, что так и не было осуществлено, возможно, также по замыслу Камола-хола.

      – Очень