Весело – но грустно. Евгений Владимирович Жироухов

ахнула Татьяна, – Надо сводки собирать.

      – Не сводки, не сводки! – Павел Петрович сердито заёрзал на стуле. – Сегодня сре-е-да. Надо – что? Гра-а-фик составлять.

      Смущённо пожав плечами и жалко улыбнувшись оттого, что захихикали Вероника Фёдоровна и Света – тоже инженеры производственного отдела, Татьяна достала из шкафа рулон ватмана, развернула его на столе, придавив чугунными кругляшами. Устроившись поудобней на стуле, встав на него коленками, Татьяна принялась чертить большие и малые квадраты, высунув от усердия кончик языка.

      Квадраты у неё получались аккуратные, и её гибкое, худощавое тело в облегающем фигуру тёмно-коричневом платье красиво, даже эффектно смотрелось с любой точки комнаты. Татьяна напоминала большую сиамскую кошку, изящно выгнувшую спину в приятной, сытой истоме.

      – Подол одёрни, краля, – с усмешкой сказала Вероника Фёдоровна, женщина пятидесяти трёх лет, имевшая мужа и двоих сыновей и поэтому считавшая себя человеком строгой морали. – Всё твоё приданое наружу.

      Татьяна, не отрывая карандаша от ватмана, левой рукой одёрнула платье. Павел Петрович снял с кончика носа очки, посмотрел на Татьяну, вернее, на линии её фигуры, крякнул своё молодецкое «у-ух» и отвернулся, будто через силу. Вероника Фёдоровна и Света переглянулись между собой и захихикали с солидарным пониманием.

      Вероника Фёдоровна как старый кадр этого производственного объединения, а из её рук, вернее, уст – и молодой специалист Света, знали то, отчего их начальник так от души произнёс своё «у-ух».

      * * *

      Было это давно, лет десять-двенадцать назад, когда Павел Петрович ещё не был таким мохнатым «чебурашкой», пропахшим дымом дешёвых сигарет. А Татьяна тогда, естественно, имела ещё больший потенциал привлекательности, магнетически действовавший даже на вышедших в тираж конторских мафусаилов, у которых при виде Татьяны появлялась в глазах туманность, словно у котов в начале марта.

      Чудодейственно оживляясь в ущерб своей авторитетной осанке, эти былые творцы порывов энтузиазма, млели в присутствии «Танюшечки» от собственных сальных комплиментов. Не обращая внимания на участившиеся сердцебиения, хруст ревматических суставов и шамканье вставных челюстей.

      «Какую, дурёха, могла подыскать себе партию, – иногда вздыхала Вероника Фёдоровна с таким сожалением, точно речь шла о её собственных просчётах. – Ведь могла жизнь себе устроить, да ещё какую жизнь. От нашей Таньки даже у генерального директора слюнки текли. Одним словом, бог для неё красоты не пожалел – а насчёт мозгов решил, что она и без них с голоду не умрёт».

      Однако, не тая истину, именно в те благоприятные для неё времена, Татьяна и получила должность инженера при своём общем среднем образовании.

      Павел Петрович ни в коей мере не относился к категории донжуанов или просто влюбчивых мужчин. Наоборот, он был исключительно примерным семьянином. Ни внешностью, ни должностью, никакими другими особенностями, фокусирующими на себе внимание женского пола, он не