Приземления. Анна-Нина Коваленко

по парку. Сидели на зеленой скамейке. Говорили о Гамлете. Где-то выпили кофе.

      Встреча четвертая.

      … Он позвонил и пригласил нас с моей дочкой к себе в Лонг-Айленд* (*нью- йоркский пригород особняков). Не преодолев тупого упрямства ее (дочки) переходного возраста, я отправилась в путь одна…

      Он ждал в конце платформы. Целуясь при встрече, крепко стукнулись светозащитными очками…

      Во дворе большого дома то ли трудились, то ли хозяйничали какие-то люди, представленные мне как рабочие. Впрочем, они скоро исчезли, бесшумно уехали на своем грузовичке…

      В доме не было ни одной картины, и вообще – все в нем, кроме холодильника, было пустым…

      … Я плавала в бассейне – вода оказалась холодной и чистой.

      Спустившись к берегу океана, собирала белые камушки.

      Франческо все это время лежал на траве, лицом к небу.

      (Пробегая мимо него со своими камушками, невольно отметила чуть странное выражение его лица: он будто боролся с неведомым мне искушением… Впрочем, богатство всегда придает людям – хотя бы чуть, немного – странности…)

      Потом мы, вместе усевшись на траве, читали его – несколько сумбурные – стихи, пили плохой кофе… Говорили о Гамлете.

      Пятая встреча – прощание.

      … Он позвонил и спросил, и вопрос прозвучал некстати: не мог ли бы он поселиться у нас, со мной, с нами.

      Удивившись, смутившись, испугавшись разоблачения истинной своей бедности и устыдившись оной, ответила: это неудобно.

      Почувствовала себя в чем-то виноватой: обещала немного подумать…

      Под вечер он позвонил снова, сказал: улетает. Времени на путь к JFK* (*аэропорт в Нью-Йорке) – увидеть, проводить (оставить?) – было в обрез; денег – тоже.

      * **

      Между встречами. Матрешки.

      Однажды Франческо рассказал мне по телефону, как он побывал в Москве.

      Ему было пять лет. Он тогда все время проживал в лонг-айлендском доме, принадлежавшем ему с самого рождения, – в том, что на B.View. При нем постоянно был его гувернер, аккуратный англичанин Брюс. Изредка на глаза попадалась коренастая испанка со шваброй: проходила мимо в дом; исчезала, закончив уборку. Кто-то (как он думал) незримо и неслышно наводил чистоту и порядок, наполнял холодильник продуктами, бассейн – водой…Так было все детство. Из прогулочного двора можно было спуститься к океану – берег тоже безусловно принадлежал нашему герою. Соседний, вечно пустой, дом молча взирал на мальчика безлюдными окнами. Лишь однажды в окне упомянутого дома показалось лицо девушки. Лицо рассеянно обозревало зеленое пространство с заключенным в нем мальчиком Франческо, время от времени отхлебывая из подносимой ко рту чашки какой-то напиток, – чай или, скорей всего, кофе… Кофе кончился, девушка повернулась и ушла навсегда то ли вглубь дома, то ли вообще из живой природы особняков. Долгие годы вслед за этим событием воображение рисовало привидений, духов, инопланетян, слетавших спецрейсом в Лонг-Айленд.

      Его старший брат проживал в таком же, но только другом особняке,

      на С.Road, со своим гувернером. Братья не любили друг друга.

      Мать