Охота на кавказских мужчин. Оганес Григорьевич Мартиросян

друг другу сон.

      Общаемся умами горными,

      в которых снег всегда лежит.

      Вдыхаем воздух всеми порами.

      Разводим МВД и МИД.

      Теряемся в пространстве летнего

      тепла в Саратове – везде.

      МИД – это выдох сигаретного

      дымка, а вдох есть МВД.

      * * *

      Бродский стихи про Кавказ написал,

      медленно сел на скамью у востока.

      Битву устроил в уме – кинозал

      с музыкой из Одиночества бога.

      Далее вышел из громких орбит

      Марса, Венеры, Земли и Сатурна.

      Он заказал себе пиво Болит.

      Кинул бычок от не Мальборо в урну.

      Просто подумал не о США.

      Бродскому стукнуло вечером сорок.

      Жизнь протекала его не спеша

      мимо театров, почтамтов, оптовок.

      Годы скукоживались в голове.

      Он их сжигал на костре по субботам.

      Бродский имел очень много лавэ.

      Не отвечал через мессенджер ботам.

      И забывал про себя – небеса,

      в коих луна часто делала аут.

      Каждое утро людские глаза

      заново мир в страшных муках рожают.

      * * *

      Ничего нет лучше сигарет.

      Я курю последние в подъезде,

      позабыв про завтрак и обед.

      Голова и руки – всё на месте.

      Не ушли, не бросили меня.

      Человека разобрать непросто,

      хоть он состоит и из огня.

      А глаза – кометы или звезды.

      Их за километры увидать

      каждому незрячему возможно.

      Выдыхаю черный дым опять.

      Ощущаю жизнь свою подкожно.

      Отпускаю в море иногда

      в должности, к примеру, капитана.

      Сигареты – это города.

      Те, кто курят сигареты, – страны.

      * * *

      Ты в прошлой жизни – человек—поэт Цветаева.

      Страдалица в былом великая моя.

      Поехали со мной в Тирану и Сараево.

      Там выпьем мы воды из горного ручья.

      Там посвятишь ты мне свои стихотворения,

      когда зайдем с утра в гостиницу вдвоем.

      Я сделаю тебе обратно предложение.

      Мы окунемся вместе ночью в водоем.

      А тот тела не примет наши исходящие,

      и мы съедим пирог Пекин в кафе Китай.

      Со мною ты всегда такая – настоящая.

      В библиотеке предо мной лежал Батай.

      Его читал я страстно, сильно и уверенно,

      пока сидела ты поблизости меня.

      Мы целовались возле памятника Ленину.

      Ты сигарете позже поднесла огня.

      Ну а теперь пора сойтись у бюста Сталина,

      поскольку мы навек друг другу суждены.

      Все люди инопланетянами украдены

      и на подобных им существ заменены.

      * * *

      Питание земли предрешено:

      ей нужно мертвеца все время есть,

      как девочка идет с Рембо в кино

      и там теряет доллары и честь.

      И в этом ничего плохого нет:

      той девочке давно за миллион

      пробило на часах с кукушкой лет.

      Ну