Холодный мир. Георгий Викторович Протопопов

погостить можно. А когда?

      – Не знаю. Наверное, еще не скоро. Собраться надо. Да и дела всякие. Купцы вон со своим хрусталем наседают- надо решить. И много чего еще. Но сам-то Димбуэфер, я думаю, еще долго к нам не выберется, так что… съезжу, посмотрю, как там.

      – Отчего бы и не посмотреть. Я бы тоже поехал с удовольствием. Только дел сейчас…

      – Вот и я про то. Возможно, осенью?

      – Да, может быть. Но не в самом начале осени. Там-то как раз пора напряженная. Купцы, товары, зерно опять же: за всем пригляд нужен. А вот потом наступит затишье- и поедем себе по первому снежку.

      – А когда мы сговорились вместе ехать?

      – Этого я не помню.

      И оба засмеялись, а после, за дальнейшими разговорами, продолжили свой вечер, переходящий в ночь.

      А под утро Руоль прискакал домой, еле удерживаясь в седле, хотя был, скорее, утомлен, чем по-настоящему пьян. Голова была тяжелой и гудела как колокол. Стоило бы остаться у Халимфира, где он и уснул было, но проснулся посреди ночи, чувствуя себя хуже, чем до этого, и вместо того, чтобы просто перевернуться на другой бок, зачем-то сорвался в путь.

      И вот явился к своему дому. Шима спит, скорее всего- может, удастся проскользнуть незаметно. Голосок у нее милый, поет она превосходно, но иной раз слушать ее просто невыносимо.

      Ага, проскользнешь тут! Ворота-то заперты! Сторож, подлец, поди тоже дрыхнет.

      Руоль угрюмо вперился в ворота, не зная, как быть, посидел, размышляя, потом устало сполз на землю. Хочешь, не хочешь, придется стучать.

      Внезапно приоткрылось окошко, раздался голос:

      – Кто? Это вы?

      Руоль улыбнулся, мысленно поблагодарив слугу. Молодец, бдит. Надо бы запомнить.

      – Я, – тихо сказал он. – Открывай, только без шума.

      Ворота приоткрылись, Руоль ввел лошадь на подворье.

      – Позвольте, – засуетился сторож, которого звали Гарь- не то имя, не то прозвище. – Я кликну, лошадкой займутся.

      – Не надо. Потом. Я сам отведу, не будем никого тревожить.

      Руоль, кое-как переставляя гудящие ноги, повел лошадь в конюшню. Сторож как-то нервно посмотрел ему вслед. Стал быстро закрывать ворота, потом побежал догонять хозяина.

      – Позвольте мне.

      Но Руоль уже добрел до конюшни и отчего-то отказался выпускать повод, лишь сказал, указав на двери:

      – Отопри.

      Сторож помедлил, но подчинился, повернулся с деланно- равнодушным видом, сгорбил спину.

      – Хозяйка меня искала? – спросил Руоль, обращаясь к выбритому затылку, сереющему в предутренней мгле. Слуга совладал с простеньким засовом, обернулся, стрельнул несчастными глазками из стороны в сторону.

      – Не могу знать.

      Руоль хмуро глянул на него и повел лошадь в конюшню, чертыхаясь во тьме. Слуга остался стоять у воротины, почесывая темечко.

      Почти сразу Руоль вернулся.

      – И чей это конь там стоит? – зло прошипел он.

      – Н-не знаю.

      – Но ты же ведь у ворот торчишь?

      – Не…