КАРЕ. Вадим Васильевич Лёвин

Худшего и придумать было нельзя, и это при таких-

      то ставках? Гера добрал карты на каждом из своих ante и

      замер в ожидании того момента, когда крупье выложит

      себе вторую карту. Но перед этим должен был сделать

      свой добор и мужчина, которого словно парализовало.

      Увидев его нерешительность, Гера обратился к нему с

      мольбой как в голосе, так и в глазах:

      – Слышишь, браток? Только без обиды! На тебе сто

      баксов, и вали отсюда, не бери сейчас вообще никакой

      карты…

      Мужчина словно не заметил этих слов Градского и обратился напрямую к крупье:

      – Еще карту… – После чего решительно стукнул рукой о стол, потребовав тем самым себе карту.

      Крупье мгновенно выложил перед ним пятерку, теперь у недоразвитого имбецила было уже двадцать одно очко. Увидев это, имбецил засиял от радости. Град- ский же смертельно побледнел сразу после того, как крупье выложил перед собой еще одного короля. Все! Все карты Градского были биты одним ударом, биты двумя королями, биты двадцатью очками крупье. Крупье выдал фишку в десять баксов мужчине, после чего сгреб к себе все фишки со всех остальных ante. Как вы уже, наверное, догадались, это были фишки Германа. Градский негодо- вал! Ему захотелось просто-напросто высморкаться, как об носовой платок, об этого урода, об этого имбецила, об эту, по сути дела, тварь. Прибить одним ударом кулака к столу этого навозного жука! «Если бы эта тварь не взяла карту, то у крупье был бы перебор! Ну и тварь», – с возму- щением подумал Градский и сгреб в одну кучу сложенные им из фишек столбики. «Все старания насмарку. Сколько времени потрачено на то, чтобы поймать волну? Сколь- ко трудов?! И вот из-за какого-то ничтожного подонка…» Словарный запас Германа Градского явно не позволял ему в этот момент выразить в полной мере все свои эмоции, выразить все то, что накипело у него внутри. «Убивать таких сук надо. Ну и скот! Ну не падла ли?» – подытожил свои размышления Герман и поставил после этого фиш- ку лишь на одно ante, понизив при этом свою ставку до минимальной. Решив тем самым просто доиграть шафл. Через пять раздач шафл, обещавший по началу стать для Градского победоносным, закончился. Подонок, лишив- ший Германа энного количества фишек, сразу же отвалил от столика, а сам Герман между тем с досадой посмотрел еще раз на часы. На часах было ровно пятнадцать ноль- ноль. К этому времени он так ничего и не отыграл из вче- рашнего проигрыша, но при этом и не проиграл ничего в довесок же к нему. Он был сегодня при своих. Герман подозвал к себе рукой официанта, который тут же и подо-

      шел к нему. После чего услужливо поинтересовался:

      – Что желаете?

      – Принеси мне кофе, большую чашку экспрессо.

      – Будет сделано… – Официант отошел от столика,

      Градский же остановил крупье, который было собрался

      приступить к очередной раздаче.

      – Не надо, не раздавай. Не буду пока играть…

      Герман неспешно прихлебывал кофе и размышлял над

      тем, что же ему теперь со всем этим делать. Ему не давал

      покоя день рождения супруги. «В пять начнут собираться

      гости. До дома отсюда