Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба. Валерий Игоревич Саморай

оскалив похожие на острые лезвия зубы.

      – Послушай, дитя, ты заблуждаешься. Я лишь хочу… – оно запнулось, – подружиться с тобой.

      – У меня уже есть друг. А тебе я не верю. И дружить с тобой не хочу. Ты пугаешь меня. Кто ты?

      Существо поняло, что девочку ей заговорить не удастся, постоянно уходя от вопросов. Оно подползло к ней очень близко и начало выпрямляться во весь свой рост. Из небольшого чёрного клубочка оно развернулось в трёхметровое мохнатое чудовище, чьё тело покрывал мощный чёрный панцирь.

      – А ты не такая глупая, как я погляжу. Но я тебе не враг. Я и правда отродье Дайтрия, о котором он сам не знает. Я – Человек-Термит, – существо приблизило свою морду, наполовину – человека, наполовину – насекомого к лицу беспомощной девочки. Мия отступила.

      – К… как? – со страхом спросила она.

      – Видишь ли, когда-то я был обычной букашкой, грызущей древесную кору. И так бы оно и продолжалось, если бы этот старик не слился со всеми деревьями в округе, переместив их, себя, а заодно и меня в какой-то особый, отделённый от реальности, мир. Он стал с ними единым целым. Когда он объединил весь лес под своим началом, мне ничего не оставалось, как грызть его кору, насквозь пропитанную магией. Так, по крупице, поедая кору за корой, я стал впитывать в себя всё человеческое, что в нём только было. Я стал мыслить, как человек. Я стал таким же ограниченным. Вместе с его магией, я впитал в себя и его переживания, и его страхи. Мне становилось тесно в этой сырой и тёмной земле. Я жаждал большего. Но слишком много животного во мне ещё осталось, чтобы покинуть свой дом. И я продолжал грызть его корни. Но уже не только из чувства голода, а из ненависти к нему. Ненависти за то, каким он меня сделал. В течение долгих дней я поедал его плоть, пока не наткнулся на чей-то скелет. Это был один из тех, кто потерпел неудачу, добираясь до древнего чёрта. Но, видимо, я настолько был переполнен чарами Дайтрия, что они воскресили душу погребённого человека. Так у меня появился друг и единомышленник, который не смог простить колдуну свою смерть. И тогда я задумался: наверняка это не единственный усопший в этих землях. Я начал искать их всех. Всё больше и больше сторонников у меня появлялось. Я заметил, что они становятся живее и материальнее, когда я злюсь, когда я питаю их своей ненавистью к создателю. И я стал разжигать в себе эту ненависть, стал взращивать её. И теперь я жду лишь одного – мщения.

      – Ты… ты злой! И страшный! Мой друг Пар побьёт тебя! Он умный, благородный и сильный.

      – Твой друг Пар? – рассмеялся Человек-Термит. – Дай-ка я отведу тебя к нему, и ты посмотришь, как он тебя защитит. Взять её! – обратилось чудовище к двум призракам, подошедшим к нему сзади.

      Те набросились на девочку, но, прикоснувшись к ней, слегка померкли и прошли сквозь её тело. Не видящая призраков, Мия воспользовалась глупым положением Термита, когда тот разговаривал сам с собой и ждал от себя же какого-то ответа. Она прошмыгнула мимо него, пустившись наутёк.

      – Что это? Как такое могло случиться? – завопило чудовище.

      – В этой девочке совсем нет ненависти, – ответило ему