Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба. Валерий Игоревич Саморай

принялся вырубать из мощных корней Дайтрия послушных воинов, в которых вселялись призраки. Хозяину костяного города пришлось отказаться от самого вкусного лакомства, питаясь лишь обрезками и стружками, оставляемыми после выделки гвардейцев. Как только древесина заканчивалась, Термит прорывал новые пещеры, оголяя свежие корни мудреца.

      Забытая всеми и запертая в клетке Мия наблюдала, как шеренгами выходят новоиспечённые воины из пещеры, в которой она разговаривала с чудовищем.

      По мере того, как приведения наполняли тела вырезанных фигур, пещера постепенно превращалась в тёмное и угрюмое место – такое, каким его видела Мия. Лишь тусклый свет пробивался через глазницы искусственных воинов. Она несколько раз видела кого-то похожего на её друга, то и дело проходящего мимо. Но во тьме ни в чем нельзя быть уверенным, а страх вновь напомнить о себе и привлечь внимание чудища пересиливал её смелость. Время шло, армия росла, и дома, превращённые в казармы, постепенно забивались до отказа.

      Мия понимала, что недолго тот час, когда место в городе закончится, и призраки, о которых говорил Термит, и которых она так и не видела, поднимутся на поверхность, чтобы убить Дайтрия. Когда она поняла, что ей больше нечего терять, она попыталась поджечь догорающим факелом проходящих мимо деревянных воинов. Много дней он служил ей в костяном заточении, но сейчас последние колебания огня сигнализировали о приближающемся конце. Но факел лишь привлек внимание Человека-Термита.

      – Я гляжу, ты всё ещё не сбежала из моего заточения, – усмехнулся он. – И как наша принцесса себя чувствует?

      Он наклонился к ней, скривив улыбку.

      – Куда лучше, чем мягкие и скользкие красные глаза, – съязвила Мия.

      Чудовище молниеносно отшатнулось. Слишком свежие были воспоминания о причиненной ему боли.

      – Что, испугался, паук мохнатый? – начала подтрунивать над ним Мия.

      – Как смеешь ты разговаривать так со мной, негодница?

      – А что ты мене сделаешь, чучело? Зальешь слезами? – смеялась она над своим тюремщиком.

      – Ссстража! Угомоните её! – приказал Термит.

      Двое гвардейцев отделились от роты и подошли к клетке, но тут же отринули назад, как только Мия направила на них свой факел. Они хорошо помнили, как на их плоти плясало пламя пожара в Лесу Теней.

      – Ну что, помидорные глаза, не в силах тебе и твоей армии справиться с бедной беззащитной девочкой? – Мия откровенно издавалась.

      Минутный гнев Термита вдруг сменился хитрой ухмылкой.

      – Приведите сюда лесоруба, – скомандовал он.

      – Но это её друг. Он не сможет сделать ей ничего плохого. Мы рискуем потерять над ним власть, – сказал один из призраков.

      Но озлобленный дерзостью хозяин костяного города ничего не хотел слышать себе в упрек. Слишком долго он выращивал в себе ненависть, чтобы теперь не он, а она управляла им.

      – Значит, подавите его волю. А ещё лучше – убедите, что мы