Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба. Валерий Игоревич Саморай

казалось бы вещами распоряжаются либо слуги, либо крестьяне, либо люди, имеющие в этом деле опыт больше твоего, то невольно хочется подойти к своим вещам, указать на них пальцем и спросить: «можно?».

      Это всё в конечном итоге сделало характер старика ещё более скверным. Он частенько начал заговаривать сам с собой, и слово «моё» стало наиболее частым в его лексиконе. Но у каждого человека свой путь, и путь господина не был хуже дороги героев или царей. Он просто был другим.

      В один из дней, когда господин сидел на ступеньках своего дома, мимо проходил парнишка, весь погружённый в свои мысли. Так как поместье находилось на перекрёстке, юноша, не доходя до конца дороги, пошёл через участок господина, срезая угол. Ноги его запутались в нескошенной траве, и он, споткнувшись, упал на цветочный куст – последнее живое растение, которое росло на опустевшем за долгое время участке. Господин не заставил себя долго ждать.

      – Что это такое? Как смеешь ты мало того, что ходить без спроса по моей земле, так ещё и ломать мои деревья? Это был мой самый любимый куст! Это был последний куст цветов, – старик не на шутку вышел из себя. Но было видно, что молодой человек так сильно убит своим горем, что ему не было дела до чьих-то мирских бытовых забот, а до куста – и подавно. Больше всего ему хотелось, чтобы его оставили в покое.

      – Чего Вы хотите от меня? У меня ничего нет, кроме разбитого сердца. Ну, разве что ещё это, – порывшись в кармане, парень достал старинную монету из золота, рисунок на которой давно стёрся, оставляя за собой лишь исцарапанную плоскость.

      Хозяин взорвался рёвом негодования.

      – Да как ты смеешь! Этого мало! Ты сломал мой последний, слышишь, последний куст! Он ценится куда больше, чем какая-то старая монета.

      – Какая-то? Нет, это очень древняя монета. Такими когда-то давно расплачивались с людьми языческие боги, ныне почти позабытые всеми народами. За такую монету можно купить всё что угодно: от материального до неосязаемого. Нужно лишь просто назвать цену. Но мне эта монета больше не нужна – мне ничего не нужно от этого мира. Всё, что у меня есть, я готов без раздумья проиграть, спустить или отдать вам, – повертев плоскую монету между пальцев, путник добавил: – У меня есть ещё кое-что – мой талант. Я непревзойдённо играю в шахматы. Могу отдать и его, если он вам, конечно, нужен.

      – Отдавай всё, что есть и катись после этого подобру-поздорову, – заорал старик.

      Бродяга сжал в кулаке монету и пожелал отдать все свои знания ворчливому помещику. Монета раскалилась докрасна, и талант к шахматной игре выразился на ней в виде символа маленькой пешки. Когда монета обожгла юноше ладонь, он отбросил её и пошёл своей дорогой.

      Старик поднял её и, не дожидаясь у моря погоды, отрыл у себя в особняке затянутые паутиной дедовы шахматы, протёр их и пошёл в местный кабак играть с соседями на деньги. Люди были полны веселья и азарта. Под градусом алкоголя в их глазах сияла решительность, а в сердцах – уверенность в себе. Ко всему прочему,