Леди и война. Пепел моего сердца. Карина Демина

Сержант ерзал, пытаясь улечься на лавке, слишком короткой для него. И поза, выбранная им, была не очень удачна для отдыха. Ноги затекут. И рука, сунутая под голову, тоже. – Ты же из беглых.

      Из мертвых. Считавшихся таковыми. Но сейчас магистр пришел за Юго: не странник, не боевой маг, но именно некромант, который если и покидает пределы Хаота, то по веской причине.

      Веской причиной чувствовать себя было неуютно.

      – Как ваш вассал я принадлежу этому миру. И меня нельзя судить по законам Хаота.

      И исполнить уже вынесенный приговор.

      – Видите ли, леди, мне совершенно не хочется превращаться в умертвие.

      Опять не понимает. Но это допустимо: никто из тех, кому не случалось жить в Хаоте, не понимает, а те, кто понимает, благоразумно молчат. Но для Юго в данном конкретном случае молчание вредно.

      – Хаот не любит разбрасываться… материалом. В том числе человеческим. Я действительно хороший специалист. Полезный. А безвольным умертвием и того полезней. Служить стану неограниченно долго… преданно…

      …бесплатно.

      Интересно, когда-нибудь я научусь видеть людей такими, как они есть, а не такими, как рисует мое несчастное воображение? И даже сейчас, глядя на Майло – его зовут Юго, Изольда, Юго, запомни, – я видела смешного мальчишку в алой курточке. Как представить, что это дитя стреляло в Кайя?

      Пыталось убить меня.

      И если не убило, то, значит, не ставило себе такой цели.

      Хороший специалист. Полезный.

      Впору рассмеяться, вот только, подозреваю, смех этот будет до слез, а нашей светлости слезы ни к чему. Что ему ответить?

      Зла ли я?

      Зла. Именно он выпустил пулю, которая ранила Кайя, и, следовательно, так или иначе виновен в неприглядном моем нынешнем положении. Но… Юго действовал не по собственному почину. Ему, вероятно, глубоко все равно, в кого стрелять.

      Цель выбрала Ингрид.

      Мага пригласил Кормак.

      А нашей светлости следует использовать те ресурсы, которые имеются под рукой.

      – Что конкретно я должна сделать?

      У Юго белые глаза, не синие, яркие, как у Майло. И лицо лишено детской мягкости черт. Та маска, которая была прежде, тоже создана магией? Или всего-навсего моим собственным воображением? Оно у меня, оказывается, яркое.

      Юго опустился на колени и, сложив руки, протянул мне. Его ладони оказались почти одного размера с моими. А голос звучал глухо, торжественно.

      – Я, Юго, не имеющий иного имени, кроме этого, рожденный в Полярном мире, клянусь в моей верности быть преданным с этого мгновения Изольде Дохерти и хранить ей перед всеми и полностью свое почтение по совести и без обмана. Клянусь сражаться против всех мужчин и женщин, буде таковы ее воля и приказ. Клянусь не причинять вреда своей леди, не покушаться ни на ее жизнь, ни на ее честь, ни на ее семейство, ни на ее имущество.

      От меня ждут ответа, но я не знаю правильных слов!

      Однако начинаю говорить:

      – Я, Изольда Дохерти, принимаю клятву и называю Юго, не имеющего иного имени, кроме этого, рожденного в Полярном мире, вассалом дома Дохерти. Обещаю