Четыре друга эпохи. Мемуары на фоне столетия. Отсутствует

все объяснить.

      Я 50 лет проработал в театре – это неприлично много.

      И за это время понял главное: настоящее (в искусстве, я имею в виду) – выше быта, выше добра и зла. Это некое подаренное человеку Господом Богом душевное состояние. Радуга. Уж извините, что так красиво получается.

      Настоящее нельзя объяснить. «Я люблю тебя, потому что…» – это наука. А просто «Я люблю тебя» – это искусство.

      Как и десять лет назад, интервью пришлось прервать. Правда, в этот раз в кабинет заглянула не жена Армена Борисовича – она сейчас живет в американском Далласе, где теперь дом Джигарханянов. И не обед стал причиной перерыва. Теперь актер обедает исключительно в театральном буфете, где, как мне рассказали в театре, предпочитает винегрет и куриную лапшу.

      Просто к народному артисту заявились телевизионщики, уговорившие его накануне грядущего юбилея ответить на несколько вопросов.

      – Вам трудно быть откровенным?

      – Я счастливый, потому что могу пооткровенничать с вами от имени персонажа. И вы никогда не догадаетесь, что думаю об этом я сам. Могу петь, а когда меня начинают оценивать, отвечаю, что это не я, а мой герой поет. Поэтому и говорю, что я – клоун. Это самое точное определение. Никто же не знает, когда и от имени какого персонажа я говорю.

      – А от имени какого персонажа вы говорите сейчас?

      – Вы хотите разоблачить все мои 70 лет и чтобы я вам рассказал, когда я пил пирамидон, а когда цианистый калий? Я этого и сам не знаю. Уже не боюсь говорить, что я – счастливый человек. Потому что мне довелось пережить мгновения восторга. Это чисто физиологическое состояние.

      – Чем вы живете сегодня?

      – У Данте есть такая фраза: «Земную жизнь пройдя до половины, я оказался в сумрачном лесу». Тогда половиной жизни было 35 лет, следовательно, полная жизнь – это 70. Данте говорит, что это время праведника. А дальше – самое страшное. Дальше – пустыня. Вот этим живет Армен Джигарханян. Все – суета.

      – Ваше главное занятие сейчас – ваш театр?

      – Да. Задумали сейчас делать Шекспира.

      – Думаете, классика не надоела?

      – Важно, как ее делать. Существует на свете человек, который не знает сюжет «Отелло»? Ну, хотя бы то, что он в конце ее задушит за этот сопливый платок? А все равно идут и смотрят. Потому что у каждого из нас есть своя проблема, хотя мы даже можем и не подозревать о ее существовании.

      И всего две вещи способны на эту проблему воздействовать – церковь и театр.

      Бывает же, что все вроде в порядке – денег заработал, с друзьями хорошо посидел, домой пришел. А на душе что-то не так! И врачи тут не помогут. А театр и церковь – да.

      Мне вот очень жаль, что я не могу идти в театр как в церковь, потому что это моя работа. Хотя все равно часто хожу в театр. Сам не играю, но мне интересно смотреть на других. Не казните меня за то, что я сейчас скажу. Но тот театр, который мы имеем, обладает лишь семью процентами тех возможностей, которые ему присущи. А вообще они у него невероятны.

      И