Семейная тайна. Т. Дж. Браун

изысканно украшенной серебряной рамке. Снимок сделали, когда мать была чуть моложе, чем она теперь. Ноздри миссис Харпер раздулись, она взяла снимок в руки.

      – Кто эта женщина?

      – Моя мать.

      Экономка бросила на девушку острый взгляд и поджала губы.

      Пруденс оглядела привезенную с собой одежду. Ей, как и Ровене с Викторией, сшили несколько траурных нарядов, но даже простые черные платья выглядели неуместными для служанки благодаря дорогим тканям и модному фасону. Пруденс перешла к нижнему белью. Комбинация покроя «принцесса» из тонкого льна с валансьенскими кружевами на груди, несколько сорочек с продетыми по вороту голубыми шелковыми лентами и мягкая батистовая ночная рубашка с вышитыми фестонами.

      – В жизни не видела подобной нелепицы, – фыркнула миссис Харпер. – Не знаю, чем ты занималась до приезда в Саммерсет, но здесь таких подарков не жди. – С этими словами экономка вылетела из комнаты.

      Пруденс готова была сгореть от стыда. Судя по всему, ее приняли за избалованную содержанку. Миссис Харпер с ее вечно поджатыми губами понятия не имела, что несколько часов назад к Пруденс относились так же, как к Ровене и Виктории. Пруденс захлопнула дверь и на миг почувствовала себя лучше. Но следом накатила волна глубокого, полнейшего одиночества.

      Она тяжело опустилась на кровать, комкая листок с правилами. Затем разгладила бумагу и прочла:

      Леди и джентльмены не должны слышать вашего голоса.

      Если к вам обращаются, отвечайте вежливо, но не заговаривайте, если вас не спрашивают.

      При встрече на лестнице с господами или их гостями опустите глаза и посторонитесь.

      Никогда не разговаривайте с другими слугами в присутствии госпожи.

      Не подзывайте никого из другой комнаты криком.

      На звук колокольчика отвечает только дворецкий.

      Слуги сами следят за тем, чтобы в положенное время не пропустить прием пищи. Повар не будет готовить еду для вас лично.

      Слугам ни под каким предлогом не разрешается выносить ножи, вилки и другие приборы из Большого зала, а также забирать оттуда еду.

      Женщинам запрещается курить.

      Слугам запрещено приглашать гостей.

      Сумма любого ущерба, причиненного хозяйству, вычитается из жалованья.

      С каждым прочитанным правилом Пруденс, казалось, слышала, как наглухо захлопываются двери, связывавшие ее с прошлым. Какое отношение имеют к ней эти жуткие распоряжения? Она оглядела голую комнату, и глаза наполнились слезами. Что она тут делает? Ей хотелось найти утешение у Ро и Вик, но Пруденс не могла рассказать им, в какую пучину отчаяния она низверглась. Им было достаточно горя, чтобы переживать еще и за нее. Пруденс обхватила себя руками, мысленно твердя, что она вовсе не одинока, даже если правила выглядят так, будто писались специально для того, чтобы разлучить ее с сестрами.

      В дверь робко постучали. Пруденс наспех вытерла глаза, отворила и чуть не упала под напором