Дело о государственном перевороте. Игорь Владимирович Москвин

это не преступление.

      – Да, это не преступление, согласен, но вот, когда ты нож в дело пускаешь и людей по чём зря режешь, так это по нынешнему времени, ой, какое преступление, если мне память не подводит, то по последнему распоряжению Председателя Правительства от двадцать пятого октября нынешнего времени расстрелом пахнет.

      – Какое ещё такое распоряжение? – Бравада не сходила с лица Серого, хотя тень обеспокоенности мелькнула в глазах.

      – Одно из последних, в точности слов не помню, но начинается со слов «враг стоит у ворот столицы» и так далее, ты же понимаешь, что в городе объявлено военное положение, ну и согласно ему все законы отменяются, вводится смертная казнь.

      Василий закусил нижнюю губу, опустил голову. Казалось, задумался, но потом поднял голову и весёлыми глазами посмотрел на начальника уголовного розыска.

      – Судьба такая рисковая у нас, гуляй, пока времечко позволяет, а потом гори оно всё синим пламенем. Жизнь – копейка, сегодня полный карман, а завтра – пуля в лоб. Вы нас к стенке, мы вас ножичками, так что жизнь идёт. Одному чёрту ведомо, когда нить прервать.

      – Чёрту ли?

      – Кому ж ещё? Бог далеко и не всё видит, иначе порядок бы давно на земле навёл. А так получается, – ухмыльнулся бандит, – вы нас в застенок, мы вас на ножи. Баш на баш.

      – Какие ножи?

      – Будто не знаете, вот давеча, – Серый увидел недоумённый взгляд начальника уголовного розыска, на миг застыл, подозревая, что ещё ничего не известно об убийстве агента, поэтому от греха подальше откинул браваду, вытер рукой лицо, зло взглянул и добавил, – это я так, к слову.

      Кирпичников смотрел на Серого. Этот бандит оказался не таким трусливым, видимо, давно смирился с тем, что ходит по лезвию бритвы и в любую минуту жизнь оборвётся. Беседовать с ним не имело смысла, ничего не расскажет, только браваду вперёд себя выставит, и будет только отшучиваться.

      Аркадий Аркадьевич распорядился увести бандита.

      Кунцевич пришёл в отделение через несколько минут после того, как Василия Серкова увели в камеру. Кирпичников перебирал в голове разговор с Мартыном. Конечно, много от него получено, но что из сказанного является правдой. Слишком много слов, может быть, бандит почувствовал, что жизнь висит на ниточке (Аркадий Аркадьевич улыбнулся, приходится прибегать ко лжи, чтобы получить интересующие сведения) и надо за эту самую жизнь бороться, пока головы не лишился. А жить можно припеваючи и в тюрьме, лишь бы под землю власти не закопали.

      – Как мне сказали, вы уже допросили задержанных? – После приветствия спросил Мечислав Николаевич.

      – Оказали мне честь наши бандиты, особенно Мартын, поведал он мне про Сафрона.

      – Неужели?

      – Представьте себе, Серый держался с некоторым достоинством и невозмутимостью, а вот Мартынюк раскис и для спасения жизни начал петь канарейкой.

      – И что напел?

      – Рассказал, что Сафрон имеет на Гороховой женщину, которую бережёт и лелеет. Нам стоит там побывать, как можно скорее. Потом он подтвердил, что Поручик является правой рукой главаря,