Дело о государственном перевороте. Игорь Владимирович Москвин

замечен не был. Можно брать бандита в ложе, но никто не мог поручиться, не откроет ли стрельбу Ахметов. Могли пострадать невинные люди. Решено брать подручного Сафрона во время антракта при выходе из ложи, если конечно, он выйдет.

      Слева и справа от двери стояли по одному агенту, невысокого роста, коренастые, с сильными руками. В нескольких метрах стояли Кирпичников и Кунцевич, вроде бы, приятели встретились и разговорились.

      Время до антракта тянулось медленно и чем ближе, тем складывалось впечатление, что вообще застыло и не спешит двигать минутную стрелку.

      Наконец, в зале вспыхнула потолочная люстра, засияла разноцветными огоньками сквозь хрустальное стекло. Зашаркали ноги, раздались голоса, ранее слышна была только музыка и пение.

      Дверь из ложи отворилась и на пороге появился Поручик. Он находился во власти услышанного и не обращал внимание на окружающее. Агенты взяли руками за локти Ахметова с двух сторон, только сейчас Александр вспомнил, что оставил трость на одном из стульев.

      – Господа, что вам угодно? – Холодные глаза смотрели скорее оценивающе, чем с испугом.

      – Александр Ахметов?

      – Простите, но вы обознались. Я, действительно, Александр, но увы, моя фамилия Свирский.

      – Свирский? – Кирпичников не скрывал своего удивления.

      – Если позволите, – театрал указал глазами на руки агентов, – я предъявлю вам свои документы?

      – Не извольте беспокоиться, я вам помогу.

      – Во внутреннем кармане, – подсказал незнакомец.

      Аркадий Аркадьевич достал бумажник, из которого извлёк паспорт. Раскрыл и прочитал:

      – Александр Георгиевич Свирский.

      – Именно так, к вашим услугам, – кивнул головой и щёлкнул каблуками.

      – Надеюсь, вы не откажетесь посетить наше учреждение?

      – Если буду возражать, вы всё равно меня туда повезёте?

      – Непременно.

      – Не давите так сильно, – процедил сквозь зубы Поручик, – не сбегу, – и щека нервически дёрнулась, как, бывало, в минуты большого раздражения.

      – Я надеюсь, вы не станете оказывать сопротивление, – Кирпичников стоял за спиною Ахметова, упирая в позвоночник последнего револьверный ствол.

      – Ваша взяла, – опять поцедил сквозь зубы.

      – Иди на выход.

      Поручик шёл, напрягая мышцы рук и пытаясь, почувствовать, насколько крепка хватка у агентов уголовного розыска. За идущего позади высокого человека с пистолетом беспокойства не ощущал. Сколько раз такие вот господа теряли бдительность, чувствуя себя на коне, словно кусок металла в руке – это панацея от всех бед или волшебная палочка, действующая на противника, как гипнотическое средство.

      Желваки играли у Поручика на скулах, но глаза холодно оценивали обстановку. Ахметов не учитывал, что и Кирпичников арестовывает не первого преступника и не питает особого пиетета к револьверу. Бдительность, как говорил предыдущий начальник сыскной полиции Аркадий Францевич