Дело о государственном перевороте. Игорь Владимирович Москвин

там? – Раздался заспанный женский голос.

      – Парамонов Сидор Викентьевич здесь проживают? – Спросил Мартын.

      – Здесь

      – Открывайте, полиция!

      За дверью послышалось шуршание одежды и какая—то суета, среди которой слышался неясный шёпот.

      – Открывайте.

      – Сейчас Сидора Викентьича спрошу.

      – Пока будешь спрашивать, дверь вынесу, – зло крикнул Поручик, – дело важное, открывай.

      Щёлкнул замок, потом звякнула цепочка и последним заскрипел засов. Дверь тихонько начала приоткрываться, в проёме блеснуло бледное лицо девчонки, лет семнадцати восемнадцати, стискивающей на груди края большого цветастого платка.

      Мартын плотоядно улыбнулся и провёл рукой по усам.

      – Без вольностей, – сквозь зубы процедил главарь, – не за этим пришли, – и погрозил револьвером.

      Мартын тяжело задышал, но ничего не сказал.

      Министр юстиции стоял у окна и переваливался с пятки на носок и обратно, руки заложены за спину. Лица не было видно, только отсветы от электрической лампочки гуляли по стеклу, огибая фигуру Малянтовича.

      Секретарь открыл дверь.

      – Павел Николаевич! – Позвал он не очень громко. – Павел Николаевич, Кирпичников прибыл.

      Из кабинета раздался обрадованный голос.

      – Пригласите, я жду.

      Аркадий Аркадьевич, порядком перебравший множество причин вызова к министру, вошёл немного сконфуженный. Так и не смог угадать, зачем он понадобился в столь поздний час Малянтовичу.

      – Дорогой вы мой, – шёл навстречу Кирпичникову Министр Юстиции, протягивая вперёд обе руки, – как я рад вас видеть. Вы уж простите за столь позднее приглашение, но дело, произошедшее в столице требует не медлительного вмешательства. Извините, но наша служба не имеет часов отдыха, – говорил он скороговоркой, и Аркадий Аркадьевич не всё понимал.

      – Вечер, простите. Скорее доброй ночи.

      – Пустое. – замахал руками министр и обратился к помощнику, – Сергей Григорьевич, будьте любезны, подайте нам горячего чаю.

      Кирпичников молчал, хотелось всё—таки услышать, что стряслось такого, что не может подождать утра? Может быть, убили кого—нибудь из правительства? А может быть самого? Промелькнуло в голове, но так и кануло, не оставив следа, в Лету.

      – Дорогой мой, – не прекращал словоизлияния министр, – на вас теперь вся надежда. Событие чрезвычайной важности и срочности произошло у нас. Я не знаю, с чего начать?

      – С чего хотите, – ободрил Малянтовича начальник уголовного розыска, – главное, чтобы было с самого начала.

      – Аркадий Аркадьевич, – министр театрально остановился, выдерживая паузу, – сегодня вечером, почти ночью, совершено нападение на особу, весьма высокопоставленную, – Павел Николаевич указал в потолок, – необходимо в кратчайшие сроки найти злоумышленников, —выпалил одним словом Малянтович.

      – Понятно, – произнёс вполне отчётливо Кирпичников, – но вы понимаете, что мне надо знать не только личность, на которую совершено