Дело о государственном перевороте. Игорь Владимирович Москвин

дезертировали с фронта, окончания войны не предвиделось. Устали крестьяне и рабочие воевать, хотелось им просто стать у станка и почувствовать, как подчиняется усталым рукам металл или пойти в поле за плугом. И сам, начальник уголовного розыска, не понимал, что хотят власть предержащие? Одни лозунги и никаких конкретных дел. Вот сейчас не стало большевистской верхушки, но они же было в таком меньшинстве, что не играли особой роли на политической карте страны. Но в то же время, как грибы растут новые партии на окраинах бывшей Российской Империи. Кто бы мог предположить, что Финляндское Княжество потребует самостоятельности, кавказский, малороский и туркестанский края заговорят об автономии. Трещит государство по швам, а в столице собрались говоруны.

      Кирпичников налил третью рюмку, подержал несколько минут в руке, обозревая письменный стол. Одним глотком выпил и не поморщился, не почувствовав вкуса.

      Мысль была одна: уходить в отставку и отправляться к жене и детям или всё—таки попытаться переломить ситуацию с преступностью, достучаться до власти, что уголовники вносят в жизнь горожан, да и страны в целом больше хаоса и страха, нежели продолжающаяся кровавая война.

      5.

      В кабинет Аркадий Аркадьевич входил с тяжёлым сердцем, не стал снимать пальто, а в одетом виде прошёл к столу и сел. Провёл рукою по зелёному сукну, покрывающую столешницу. Не прошло и года со дня назначения его начальником сыскной, то бишь теперь уголовного розыска. Хотел заняться бумагами, но не было особого желания, да и в столе никаких ценных бумаг не хранил, а из сейфа давно перевёз к себе на квартиру, где оборудовал небольшой тайник. Так, на всякий случай.

      – Какие будут указания? – После приветствия произнёс Мечислав Николаевич, присаживаясь на стул. – Разрешите? – Он указал на портсигар.

      – Пожалуйста.

      – А вы? – Кунцевич предложил начальнику.

      – Благодарю.

      Мечислав Николаевич поднёс к папиросе спичку и по кабинету заструился аромат дорогого табака.

      Повисло неловкое молчание.

      Начальник ничего не мог сказать, потому что не видел в работе уголовного розыска какого—то смысла, а помощник, видя мучения Кирпичникова, не стал философствовать.

      Через некоторое время всё—таки Мечислав Николаевич произнёс.

      – Занесло меня вчера на заседание, как его громко назвали, Всероссийского съезда и послушал нашего вновь испечённого диктатора. Прямо скажу, удручающее осталось впечатление. Позёр и артист.

      – Вы тоже вчера там были?

      – Да, попутным ветром занесло, – скривил губы Кунцевич.

      – Я, к прискорбию, госп… гражданина Керенского более минуты выдержать его кривляния на сцене не смог.

      – Мне пришлось, – Мечислав Николаевич затянулся и после того, как выпустил дым, добавил, – там поприсутствовать. Но очень уж хотелось побеседовать с полковником Игнатьевым, с которым имел честь быть знакомым ещё по делу Ростовского, – помощник со злостью вдавил папиросу в пепельницу, –