Из вечности в лето. Борис Кривошеев

игру?

      Тристан презрительно дернул щечкой:

      – Я при своих. Увольте!

      – Достаточно, – кивнула Матильда.

      Людвиг только пожал плечами.

      – Игра закончена, господа, – провозгласил Свидетель, собирая карты со стола. – Всем мои благодарности.

      Игроки тут же встали.

      – Тупой исход, – пробрюзжал Тристан, отваливаясь от стола с помощью подбежавшего прыщавого юнца. – Когда вырастешь, не имей дел с женщинами – они хуже моли.

      – Истинно так, – рассмеялась Матильда, закладывая курс к выходу. – Вы, Тристан, умеете делать комплименты.

      – Дура, – побелел Тристан. – Я имел в виду совсем другое!

      – Я тоже, – пожала плечами Матильда. Проходя мимо Дмитрия, она на секунду зависла в воздухе: – А вот вы мне определенно нравитесь, гарсон, – проронила она. – В вас есть что-то от карлика. Меня это интригует.

      Людвиг был доволен результатом.

      – Не думаю, что Матильда играла по-крупному, – сказал он в машине, – но, по меньшей мере, это был достойный обмен. Что мы потеряли, доктор?

      – Десять денариев, – бесстрастно проговорил Менгеле, – седьмая копия, работы пана Туповица, 1479 год. Клуб Коллекционеров предлагал за нее семьсот сорок.

      – Хм, – пожал плечами Людвиг. – Надеюсь, мы обменяли ее на что-то более ценное.

      – Однозначно, – уверенно подтвердил доктор. – Судя по тому, что услышала Сара, там вполне может оказаться нечто весьма существенное.

      – А именно? – спросил Дмитрий.

      – Это скажет только монсеньер Крис, – с улыбкой ответил Людвиг. – У нас нет привилегии открывать двинувшуюся карту. Кстати, как вам игра?

      – Не знаю, – признался Дмитрий. – Я ожидал чего-то другого.

      Людвиг с доктором рассмеялись.

      – Другое у вас еще впереди, – заверил Дмитрия Людвиг. – Сегодняшняя игра – только маленькая мимолетная встреча. Серьезные игры проходят совсем по-другому, – Людвиг на минуту замолчал, мечтательно прикрыв глаза. – А вы неплохо держались, – сказал он, наконец. Дмитрию. – Я не вполне согласен с доктором, что он не пустил вас, поскольку игра была крайне простой, но Сара, безусловно, справилась идеально. Ей всего тринадцать с половиной, но у нее чутье проститутки с улицы Блондель. У нас уже два оригинала исключительно благодаря ей.

      – А сколько всего?

      – Не спешите все знать, юноша, – с металлом в голосе проговорил доктор. – Знание, как известно, умножает скорбь.

      – Да, – подтвердил Людвиг. – Однажды мне довелось слышать предсмертную песню Хранителя, который знал. Должен сказать, что ничего более душераздирающего я в жизни не помню. Мне иногда снится этот поток материализовавшейся боли, похожий на реку, по которой плывет мое безвольное тело, и тогда мне хочется уснуть во сне, потом скорее уснуть в том сне, в котором я сплю, и в том сне, который следующий, и никогда не просыпаться там, где воспоминания острее, чем колено.

      – Именно, – подытожил доктор. – Поэтому лично я стараюсь вообще ничего не знать, что не относится к сфере моих