Юное сердце на Розе Ветров. Алевтина Сергеевна Чичерова

который вот-вот умрет от потери крови, ибо удар ножом был существенным, даже тогда, когда все его существо порывалось добить нелюдя, поступившего так с его сыном, а после списать всё на несчастный случай. Пока он возился с раненым до появления врачей, он ни на минуту не забывал о маленьком существе, находящемуся наверху, лишившемуся поддержки и отчаявшемуся настолько, что само попыталось защитить себя.

      Невозможно представить, как пережить такое. Как не сойти с ума, зная, что терпел твой сын, а ты не замечал его страданий? Более того, ты был тем, кто привел в дом такого монстра и оставил ему своего ребенка. Как справиться с этим? Как признаться, что не смог защитить, уберечь? Как вспоминать имя любимой, чьего сына ты не уберег от такой страшной участи? Как? Как…

      – Мика, – отец заходит в комнату и снова один только взгляд на закутанное в его широкую одежду хрупкое нежное существо, избитое, грязное, испачканное в кровь и сперму, с искалеченной душой и телом вызывают в нем сковывающие болезненные чувства. Сын послушно идет к отцу, а тому впору уйти и не видеть его, чтобы не испытывать этой боли. Совсем не этого он добивался, совсем не такой жизни он хотел ему. Прости, прости, Мика. Это все моя вина.

      Снова невыносимо тяжело смотреть в лицо этого маленького ангела, в котором отразились такие резкие черты, что оно перестало быть лицом ребенка. Впрочем, Мика повзрослел гораздо раньше. Взрослая мрачность и сосредоточенность появилась в глубине его взгляда совсем рано и это вызывало удивление, но теперь отец с ужасом думал о том, что послужило поводом столь раннего взросления его ребенка. Теперь он знал причину и, зная ее, ему безумно хотелось умереть, а если не умереть, то хотя бы сойти с ума и забыть этот ужасный кошмар.

      – Мика, – Натан едва находит в себе силы смотреть на Мику, его голос периодически пропадает, руки дрожат. Он боится даже прикоснуться к тому, кто вытерпел страшные мытарства, чтобы не сломать его окончательно. – Сейчас мы поедем в участок, где тебя осмотрят и может зададут несколько вопросов, а потом мы поедем в больницу. Скажи, если ты ранен и не можешь, мы сразу отправимся в больницу.

      – Я могу, – младший Шиндо опускает спокойный взгляд к полу, рассуждая про себя. – Они хотят расспросить меня о случившемся?

      – Да, – кивком подтверждает Натан, мысленно поражаясь поведению ребенка. «Как он еще способен думать в такой момент и выглядеть таким спокойным. Другой ребенок на его месте кричал бы и плакал, жался к родителям, а он даже толком не смотрит на меня… Что уже говорить о слезах и страхе. Он как будто лишен самих этих понятий…»

      – Мика, – он касается рукой щеки сына и, скользя, приподнимает его голову, как можно мягче глядя в большие глаза, лишенные детской посредственности и наивности. – Ты точно сможешь? – спрашивает он с тяжестью на сердце замечая сильную ссадину на нижней губе сына, по которой аккуратно проводит большим пальцем утирая выступающую алую жидкость.

      – Угу, – кивает Микаэль.

      – Хорошо, – слабо улыбается отец