На суше и на море. Игорь Подгурский

соли торговцы из Азии утруждаться поиском истинного виновника тоже не стали. Обнаружив, что под прикрытием полиции можно безнаказанно почистить рыла каким-то пришлым шаромыжникам [10], они, похватав тесаки и ножи, споро ввязались в драку. Кто-то из них бросил уходящий в глубины веков национальный боевой клич: «Нет переделу рынка», и после этого судьба французского нашествия в пределах уездного городка была решена. Оккупанты покинули город стеная и ахая, под торжествующий набат церковной колокольни.

      Увлекшиеся преследованием супостата Сусанин, Садко и Малюта, утирая пот, вернулись на площадь только спустя час. Трем группкам рассеявшихся французов удалось ускользнуть, и Сусанин недовольно ворчал по этому поводу – его вилы мало поработали.

      Возвращение их было бы триумфальным, если бы не одно «но». Музей горел. Собственно говоря, сам пожар уже был потушен, но струившийся из окон дымок явственно указывал, что без потерь дело не обошлось.

      Скуратов широкими прыжками взлетел по лестнице в комнату. Хранитель с перевязанной головой горестно сидел у разбитой витрины и безутешно плакал.

      – Разорили, ироды! – сокрушался отставной чиновник. – По миру музей пустили. Обокрали, нехристи парижские!

      – Что? – холодея от нехорошего предчувствия, замер Скуратов.

      – Кокошничек сперли, гады, – ткнул толстым пальцем в витрину Сергей Львович.

      – И все? – осведомился недоумевающий Садко.

      – Вам мало? – обозлился хранитель. – А вы знаете, что если каждый из Эрмитажа по крупинке перекупщикам вынесет, то следующему поколению выносить уже нечего будет? Э, да что с вами говорить…

      – Не переживай, папаша. – Сусанин понял, что для его вил еще не все потеряно. – Кто спер?

      – Офицерик, должно быть, – с внезапно загоревшейся надеждой историк повернулся лицом, но не к Сусанину, а к Малюте. – У меня тут огонь занялся от залпа, а он как раз и забежал – за пушку поквитаться. На меня сабелькой махнул, но тут его полицмейстер наш спугнул. Офицерик руку в витрину сунул, схватил кокошник, и деру. Сувенир, дескать. Только где ж вы его теперь сыщете?

      – Сыщем, – объявил свое решение Скуратов, теребя бороду. – Мне все одно тут, в городе, задержаться следует. Инспекцию богоугодных заведений надо провести. За мной!

* * *

      – Разделимся, – напившись из ковша колодезной воды, вытер рот Скуратов. – Рассыплемся и пойдем цепью. Сдается мне, они по старой Смоленской дороге пойдут, так что общее направление ясное.

      – Почему по старой, а не по новой? – заинтересовался Садко.

      – Ты, кроме устава, какие-нибудь книжки читаешь, купчина? Или комиксами кругозор расширяешь?

      – Моя коллекция комиксов лучшая в Евразии, – обиделся Садко. – Вот только про Микки-Мауса одного номера нет.

      – Ясно, – нахмурился Малюта. – Короче, имей в виду, что война тут Отечественная. Одна тысяча восемьсот двенадцатого года. Не слышал про такую?

      –

10

От французского «шер ами».