Семь дней, семь ночей. Роза Абрамовна Шорникова

неё идущих следом людей.

      Вдруг кто-то нежно взял её под локоть:

      – Ника, можно составить Вам компанию?

      Вероника почувствовала, как по телу прошла мелкая дрожь. Она, не поворачивая головы, чуть кивнула и, прижав локоть чуть сильнее, чем это было необходимо, чтобы удержать руку попутчика, сделала шаг вперёд, явно приглашая его последовать за ней.

      «Ника…» – Вероника глубоко вздохнула. Она не помнила, чтобы так представлялась вчера, но ей была приятна такая лёгкая фамильярность. Она предполагала хоть какое-то развлечение на предстоящую неделю.

      – Здравствуйте, Родион! – Вероника немного повернула голову в его сторону. – Вы в какой группе?

      – В Вашей! – прошептал Родион ей в самое ухо.

      Жёсткая щёточка усов пощекотала нежную кожу, и Вероника еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Ей было приятно такое угодливое внимание со стороны молодого человека.

      – Значит, в третьей, – одобрительно сказала она и немного прибавила шаг.

      – Значит, в третьей! – подтвердил Родион и уверенно двинулся за ней.

* * *

      Альберт Миронович сидел в своём кресле на палубе и смотрел на удаляющуюся группу туристов.

      Много бы он сейчас дал, чтобы оказаться среди них! А жизнь бы отдал?

      Альберт Миронович подкатил коляску к самому бортику. А, действительно, вот говорят же, «отдам жизнь!» А за что? За его же жизнь? Ведь никуда не деться от прошлого, от того, что случилось. А случилась его жизнь. Трудная, иногда, казалось, просто несовместимая с этой самой жизнью, но она была. И есть! У него прекрасная жена, дети, внуки, правнуки!

      Альберт Миронович улыбнулся, вспомнив маленького Ванечку, который каждый раз смешно вскарабкивался к нему на колени и плакал навзрыд, когда его хотели оттуда забрать. Малыш очень любил своего прадеда. Он ещё не понимал этих сложных родственных отношений и названий, но каждый раз, когда они встречались, он ни на шаг не отходил от коляски, в которой сидел счастливый дед.

      Вообще-то он был Гансом, но никто из близких не препятствовал тому, что дед называл его Ванечкой. Каждый знал историю их семьи и всячески способствовал тому, чтобы русский язык и русская культура не забылась и поддерживалась каждым следующим поколением.

      Солнце стало сильно припекать, и Альберт Миронович решил перебраться на другую сторону теплохода.

      – Поля, – обратился он к Полине, сидевшей рядом в пластмассовом кресле. – Помоги спрятаться от солнца.

      – Вы хотите в каюту пойти или на другую сторону? – спросила Полина, откладывая в сторону блокнот, в который что-то записывала.

      – На другую, Поля. Никак надышаться не могу!

      Полина встала и повезла коляску по палубе.

      С другого борта открывался вид на реку. В этом месте она была довольно широкой.

      – Поля, смотри, смотри! – крикнул Альберт Миронович, указывая на то место, где река делала крутой поворот.

      Из-за него вдруг показался теплоход.

      Он, гордо выкинув вверх большую трубу, вышел на простор реки и, медленно поворачивая, взял курс