Петербуржцы. Филипп Александрович Горбачев

это Женя, – объявил я.

      – Даниил, – представился Даник.

      Тут же у импровизированного столика нарисовался Вовка. Он уверенно схватил водку и отработанным движением разлил её по четырём стаканам.

      – За встречу! – продекламировал он и, не дожидаясь остальных, опрокинул свой стакан.

      Мы последовали его примеру.

      – А нам? – возмутился маленький азиат.

      – Извини, друг, только четыре стакана, – заметил я. – Если у вас есть свои, то нальём без проблем…

      – Тогда пиво гоните, вы проспорили, – вмешался его крупный товарищ. – Вон тот пёс на скамейке всё наше вылакал, – он ткнул пальцем в сторону Даника.

      – Ты чё грубишь, урод! – повысил голос захмелевший Вовка.

      – Кого ты назвал уродом!?

      – Тебя, урод!

      – Хочешь разобраться!? Давай отойдём!

      – Легко!

      – Ты труп!

      – Сейчас проверим!

      – Ренатик, может не надо? – спросила одна из брюнеток.

      – Надо! – ответил Ренатик.

      Парни отошли метров на двадцать в сторону, где была небольшая травяная площадка без людей и скамеек, там они продолжили что-то выяснять, но что именно мы уже не слышали.

      – Пьём!? – то ли спросила, то ли приказала Женя.

      Я разлил по стаканам остатки первой бутылки. Вовкин стакан схватил маленький азиат. Мы вопросительно посмотрели на него.

      – Вам жалко, что ли?

      – Ну, коль Вова сейчас занят, то пей на здоровье, – разрешил я. – Может девушки тоже хотят?

      Мне показалось, что у брюнеток загорелись глаза, после этого предложения. Они заёрзали в своих коротких шортиках, предвкушая неожиданное угощение.

      – Обойдутся, – уничтожил их надежды маленький азиат.

      Мы выпили, настроение стало подниматься. Азиат, оказавшийся татарином, принялся пересказывать нам свою биографию. Под шумок Женя вновь забралась ко мне на колени, слегка разомлевший от выпитого, я уже особо не сопротивлялся.

      Вскоре была раскупорена вторая бутылка. Поток татарского сознания усиливался. Благо, вскоре девушки затараторили, что им пора уходить. Маленький татарин нехотя согласился и свистнул своему товарищу, который по-прежнему выяснял отношения с Вовкой. Тот, напоследок, ляпнул по-татарски что-то явно обидное в нашу сторону, и вся компания скрылась в петербургской ночи.

      Вовка, весь красный от злости и алкоголя, вернулся к нам и жадно схватился за бутылку.

      – Урод! – выкрикнул он, выпив штрафную.

      – Почему же вы не подрались? – спросила Женя.

      – Я решил не позорить его на глазах подруг.

      – Ага, или сам не захотел обосраться, – поддел Даник.

      – Сейчас я тебя обосру!

      – А вы забавные, – сказала Женя. – Что-то я замёрзла, давайте купим ещё выпивки и пойдём ко мне.

      Данное предложение было принято единогласно.

      4

      Затарившись в круглосуточном магазинчике, мы отправились на квартиру к Жене. Жила она в «двушке» на последнем этаже одной из неприметных многоэтажек.

      – Извините