Изумруд из Сан-Донато. Сан-Донато

неотразимости, капризно-вопросительно посмотрела прямо в глаза Николаю.

      Колчак покраснел до ушей и едва не разинул рот от изумления. Так смело и вызывающе с ним девушки еще не разговаривали. В его жизни давно уже не было барышни, которая бы его взволновала. А тут… до мурашек по коже.

      Девицам он всегда нравился. И не противился соблазнению, если они были в меру настойчивы, аккуратны, чисты нижним бельем и симпатичны, разумеется. Но к упражнениям в постели, а то и просто в укромном уголке или тихой рощице, относился исключительно как к стыдной надобности. При этом он безусловно гордился тем, что хорошо научился доводить девиц до исступления. Чем жестче – тем слаще. Он выполнял свой мужеский долг энергично и весело, но молча, без разговорных прелюдий и, разумеется без обнадеживающих обещаний.

      Но то все – девки. И они, как правило, были старше его. Их привлекала свежесть его розовощекой юности, веселый нрав и кроличья неутомимость. Они происходили из низкого сословия и на роль принцессы никак не претендовали.

      А вот барышня, такая чтобы действительно взволновала… Нет, барышни в его жизни давно уже не было. Очень давно. Целую вечность, если вдуматься.

      Его оцепенение прервал голос той же зеленоглазой красавицы:

      – У вас есть имя, господин моряк? Или мы должны прочитать его на бескозырке?

      Николай взял себя в руки, поправил головной убор, бодро боднул воздух головой и представился:

      – Кадет Морского Императорского корпуса Николай Колчак, мадмуазель! – щелкать каблуками у моряков было не принято.

      Балетная девочка присела в ответ в глубоком книксене и томно проворковала:

      – Воспитанница Императорского театрального училища Анастасия Красавина. Класс хореографии. А это мои подруги: Елизавета Облонская, Зинаида Вахрушева и Тамара Мирзоева, – девушки так же по очереди картинно присели, словно на придворном балу.

      Впрочем, Облонская, улыбнувшись, решила одной шуткой разрушить чинную манерность своей подруги:

      – Нюська, Люська, Резинка и Туська! – представила она всех заново картинно указывая на каждую девушку, раскрывая ладонь, словно выпускала с нее невидимую птицу.

      – Ну… тогда… Тогда зовите меня просто – Нельсон!

      – Это нечестно! – надула губки Облонская, – Мы раскрыли вам свой секрет, а вы? Еще бы Наполеоном представились.

      – Меня друзья действительно дразнят Нельсоном. Это правда! Но вы можете звать меня Николаем. Я не обижусь.

      – Девочки, он хитрый, наш гардемарин!

      Ему буквально на ходу пришлось осваивать искусство куртуазной беседы. Впрочем, он очень удачно нашелся, начав с восхищением расспрашивать девочек о секретах балетного танца. Любопытство Николая было неподдельным, все вопросы по делу и уже через пять минут они весело болтали как старые добрые знакомые.

      А когда он прямо здесь за кулисами попытался, вслед за Облонской, повторить показанное ею фуэте и чуть не упал, он практически влюбил в себя этих будущих королев балетной сцены.

      Вечер