Изумруд из Сан-Донато. Сан-Донато

цокали по брусчатке копыта коней жандармского наряда сопровождения.

      – Кто-то из чиновников, – определил Колчак по казенной форме возницы, – значит не деньги, не вещи, а именно этот человек – цель налета. Бомбисты! – осенило его, – Совсем плохо, от взрыва никуда не убежишь.

      – Стой! – одернул он подругу.

      – Никки! То беги, то стой… А давай просто присядем! Нас не заметят, – Анастасия все еще была в панике от мысли испачкать дорогущее платье.

      Двое налетчиков достали из-за пазух какие-то свертки.

      – Бомбы, – определил Николай и бережно прикрыв ей ладонью рот, уложил полную возмущения спутницу на тротуар. Вернее, обхватив ее за талию упал на спину сам, позволяя ей сначала повалиться на него, а уж потом прижал ее спиной к брусчатке.

      За Колчаком и Анастасией следовало еще человека четыре праздных прохожих на разном удалении. Впереди кроме налетчиков – двое.

      – Детей, слава богу, нет. А эти все – увы, покойнички. Им кричи, не кричи – на брусчатку не упадут, – не успел подумать кадет.

      Рядом с каретой сверкнули две яркие вспышки и ужасающей силы взрывы потрясли центральные улицы Санкт-Петербурга.

      Сначала звонко уплотнился воздух, затем брызнула мелкая пыль, запахло пироксилином и только после этого по ушам жестко вдарило кувалдой. Николай на минуту потерял сознание и провалился в тишину.

      Тишину порвало дуплетное эхо взрывов, отправившееся гулять меж домов по над Невою.

      – Слышу, значит живой, – очнулся от оцепенения Николай, – Настя, Настя, Настенька, – затряс он выпущенную из объятий спутницу за плечо.

      В это время на них сверху обрушились обломки кареты, обрывки каких-то бумаг и куски свежего мяса. Бомбы сработаны были правильно: взрывная волна от них ушла вверх и унесла с собой на небо пару человеческих душ, сидевших в карете, и собственно саму чиновничью повозку. Души господь прибрал, а ненужное вернул на землю обратно. Уж извините, в изрядно потрепанном состоянии.

      Раздались сухие щелчки револьверных выстрелов. Жандармы, сметенные взрывом с лошадей, пытались подняться на ноги на проезжей части. По ним открыли огонь террористы.

      Увидев кровавую плоть на лице и шее Анастасии, Николай с отчаяния просто осатанел. Он отнюдь не относился к людям, которых парализуют острые ощущения. Напротив, в нем угроза жизни всегда требовала физической реализации и непременно агрессивного выхода энергии.

      Оглянувшись в сторону кареты, он отчетливо увидел бегущего прямо на него бомбиста с револьвером в руке. Глаза – шальные. Улепетывает. Ему явно не до парочки, распластавшейся на тротуаре. Поэтому Колчак подпустил его к себе как можно ближе, а затем резким выпадом отполированного ботинка подставил террористу подножку.

      Тот упал. Револьвер, выпущенный из рук, зазвенел потерянным серебряным рублем по брусчатке.

      Далее все просто. На ногах Колчак оказался гораздо быстрее противника. Внятными от бедра пинками сбил поднимающегося бомбометчика с ног. Носком ботинка что есть силы врезал