Изумруд из Сан-Донато. Сан-Донато

была бы рада и такой сумме.

      – Конечно, если только шестьдесят, то откладывать можно будет только рублей сорок. Но за год – это неплохие туфли! А следующий год – платье! Но надо лучше танцевать. И тогда…

      Ей не привыкать было часами бродить, разглядывая сказочно дорогие витрины магазинов на Невском, представляя себя одетой то в один витринный наряд, то в другой. Когда-нибудь она себе все это позволит. Обязательно позволит. Но лишь тогда, когда сама решит, что она все это уже заслужила.

      А пока? А пока девочки уже на другой день после спектакля перед императорской фамилией забыв все зависти и обиды носились как оглашенные по репетиционному залу, по очереди выказывая подругам, кто и на что способен.

      – Лизка! Ну ни кривляйся! Исполни прыжок! – нетерпеливо требовали одноклассницы.

      И лучшая подруга Красавиной Елизавета Облонская, разбегаясь в прыжке взлетала на огромный черный рояль и застывала там в изящной позе, словно на мужской поддержке, затем крутила фуэте и в полувоздушном па словно снежинка слетала с рояля на пол.

      – Нюська, Нюська! Давай выходи на середину, покажи, свою акробатику.

      Анастасия, нисколько не стесняясь такого нелепого прозвища, выкатывалась на середину залы гимнастическим колесом и танцевала па-де-де на руках. А потом крутила до изнеможения фуэте. Выходило двадцать. И она падала на пол, не сразу приходя в себя от головокружения.

      После танца к ней подошла Облонская и прошептала на ухо:

      – Нюшенька, у тебя есть конфидент! В тебя влюблен Козлов из старшего класса мальчиков. Я с ним танцую в паре в бальном классе. Держи, это тебе записка. От него!

      Надежда взяла сложенный в четверо листок бумаги и вышла в умывальную.

      – Ну вот, стоило Государю ласково взглянуть на меня и появился конфидент. Это непременно ведь как-то связано? Там, на небесах!

      Она читала наивные четким каллиграфическим почерком нанесенные на листок слова признания и тихо счастливо улыбалась.

      – Он такой хороший! Ну и что из того, что балетный? У меня и мама, и папа – артисты, и ничего.

      И в этот день уже все мысли кружились непременно вокруг этой записки:

      – А это любовь? Если пока и нет, то обязательно будет любовь. Мы будем вместе танцевать на сцене, ведь мы же в одном потоке, значит нас одновременно возьмут на службу в театр. В какой? В Михайловский или Мариинский? Нет, Мариинский непременно лучше. Там Кшесинская, туда взяли Павлову… Ой, а если в разные театры?

      И ей безо всякой причины становилось совершенно грустно от того, что они могут попасть в разные театры.

      Надежда ушла в учебный класс писать на таком же тетрадном листочке ответ. Ей неполных четырнадцать лет! Нет, ей почти полные четырнадцать лет уже. А она такая влюбчивая, наивная и ранимая. А еще говорят, что балерины взрослеют рано!

      Ничего не рано. Они вообще никогда не взрослеют, на самом деле. Иначе перестают быть балеринами. Становятся заурядными танцорками.

      ***

      – Девочки!