Удравшие из ада. Дмитрий Казаков

как что-то без особой спешки стекает на пол: кап-кап… кап… кап…

      Шустрый Слизняк уловил шаги, такие тяжелые, словно по притону расхаживала вздумавшая выпить кружечку пива крепостная башня. Она прошла мимо столика, под которым прятался шулер, протопала мимо стойки.

      Затрещали ступеньки, завершающим аккордом скрипнула дверь.

      Выждав несколько ударов сердца, Шустрый Слизняк осторожно поднял веки и обнаружил, что на него удивленно смотрит хозяин «Пельменной», точнее, его голова, валяющаяся на полу и напоминающая облитый красной краской кочан капусты.

      Шулер ощутил, что выпитое за ночь пиво яростно рвется наружу.

      Лейтенант городской стражи Ква-Ква Поля Лахов чувствовал себя на редкость скверно, и виной тому было не похмелье.

      К гудящей с утра голове, туману перед глазами и желанию покинуть сию юдоль скорби как можно быстрее лейтенант привык давно, а вот к дружеским визитам наподобие происходящего сейчас приспособиться так и не смог.

      Сидящий через стол от Лахова человек на фоне тусклого антуража кабачка «Потертое ухо» выглядел чужеродно, словно пингвин, устраивающий гнездо на вершине бархана.

      Ткань его плаща была настолько дорогой, что кабацкая грязь не осмеливалась приставать к ней, на пальцах посверкивали золотые перстни с небольшой коллекцией драгоценных камней, а на загорелом лице красовалась белоснежная и холодная как мрамор улыбка. Пара шкафоподобных типов за спиной гостя дополняли портрет.

      – Надеюсь, лейтенант, вы уже способны работать? – поинтересовался Большой Джим.

      На самом деле Поля Лахов не был уверен, что утреннего визитера зовут именно так, но он знал, что подобных типов, некоронованных королей преступного мира, всегда зовут похожим образом. Наверное, для того, чтобы не отличающимся мощью интеллекта бандитам не приходилось напрягать память.

      – Лейтенант, ты понимаешь меня? – в голосе Большого Джима появилась тень, неясное предвкушение угрозы.

      Шкафоподобные типы едва заметно шевельнулись.

      Лахов сделал усилие, от которого внутри что-то хрустнуло, моргнул и открыл рот:

      – Да, конечно. Чем могу… э… служить?

      Остатки гордости боролись в душе лейтенанта со страхом и безнадежно проигрывали.

      Торопливые, городская стража Ква-Ква, существовали для того, чтобы бороться с такими вот субъектами. Но на самом деле они старались не трогать настоящих, крупных бандитов, способных огрызнуться, ограничиваясь мелкой шушерой, не вовремя попавшей под ноги.

      Вздумай стражники арестовать всех подручных Большого Джима, пришлось бы строить новую тюрьму и переселять в нее половину жителей Нор.

      Большой Джим поморщился от обрушившейся на него волны перегара и сказал:

      – Глядя на тебя, лейтенант, я начинаю подозревать, что под твоим шлемом имеется рассудок, сейчас пребывающий не в лучшей форме.

      – Что вам нужно? – гордость сделала попытку взбрыкнуть.

      К удивлению Лахова, его не убили в то же мгновение, и даже не отрезали за дерзость