Название | У Цзын-Цзын. Китайский Бестиарий |
---|---|
Автор произведения | Ульяна Ольховская |
Жанр | Приключения: прочее |
Серия | |
Издательство | Приключения: прочее |
Год выпуска | 0 |
isbn | 9785005128553 |
– Это даже не младенец, – говаривал Вэй Чжун, перестав мучать весла. – Это человек до зачатья.
– Я хочу встретить его, – отвечал Драконов. – Чем не выход.
– И что там творится на выходе… «Не будете выходить? А, туда будете выходить. А я вон туда буду выходить». И толпятся на месте.
Ночь давила на реку. Лодка тихо кружилась в течении. Два человека думали.
– А, пройдет хоть один, – грустно шутил Вэй Чжун. – И все, наконец, разойдутся со вздохом.
Собеседник забывал ответить. Он вперялся в берег.
БАЛАНЧИН
От набережной Крюкова канала благополучно отрулили на Декабристов, подавив сугробы у тротуара. Новый водитель хозяина, всю дорогу просидевший, как статуя, и не подумал выйти, чтобы открыть дверцы. Драконов и пассажиры вылезли сами. «Мерседес» стыл, как вороненый ствол, под снегом.
Стоило показаться из дверцы, зябкий февраль мелким льдом заскреб голую шею. Служебный философ с размаху запахнул косой драп. Ветер откинул его назад. Долговязый Сергей-переводчик, Zhao Weizhong по паспорту, сгорбился под холодом, как у себя в продутых горах Хэбэя, и приседал за тяжелой дверцей.
Только Драконов молодцевато притоптывал у сугроба в легком сером пальто и розовом галстуке, с театральным оптимизмом глядя на люминисценцию, бьющую из фойе новой Мариинки. Ониксовое остекление от Diamond Schmitt напоминало ему ювелирную витрину, и роскошные Jewels Баланчина укладывались в траекторию визита в промозглый Санкт-Петербург.
– Непритязательно, – молвил казенный философ, поглядев на новое здание.
– Очень нравится! – Закивал вечно слегка отключенный Вэй Чжун, ожесточенно улыбаясь, чтобы не застучать зубами.
По лестнице из плексиглаза к буфетам и входам в залу поднимались люди с пепельной кожей, жуя морщинами так, будто они выражали эмоции, но на деле с ними происходило то же, что с плохим табаком в разминаемой папиросе: разрыхление, образование вялых пустот, вздох пересохшей пыли. Драконов не глядя вниз наступал мягкими ботинками на подсвеченные ступени, с ироническим благоговением вслух удивляясь тому, как за такое фуфло можно было прибрать 22 миллиарда. Вниз побежали воспитанницы училища в легких цветных платьях, и все трое вдруг улыбнулись. Драконов потер нос, Сергей как будто треснул корой в складках рта, философ ностальгически завздыхал.
Наконец трое расселись в креслах. Занавес поднялся, заиграл божественный тихий Форе.
– Я думаю, вот именно что сменив Сен-Санса в должности хормейстера святой Магдалины, – заметил Драконов, наклонясь к спутникам, – он и понял, что подлинная глубина музыки – только в таянии звуков под сводами. Она является собственным исчезновением. Вот почему под Форе так уютно дремать. – Драконов прикрыл глаза. Под старинные лады «Пелеаса и Мелисанды» по далекой сцене медленно катились «Изумруды».
Ума