У Цзын-Цзын. Китайский Бестиарий. Ульяна Ольховская

о его жизни занятней и больше, чем зелено-голубые стены рабочего кабинета, блестящий стол, телефон и сдвоенные мониторы компьютера.

      ДЕРЕВЯННЫЕ ЗМЕИ

      Письменные свидетельства о Ван Зайчике

      А как мы познакомились с Ван Зайчиком. Да случайно.

      Вэй-чжун позвонил на заре. Прорезался, как петух, с лучами Солнца.

      – Аллё, а вы уже тут? —

      Застал нас на суетящей платформе в Москве, в столбах сероватого пара, запахах горелого угля и душного табака.

      Мы двинулись из Питера скорым поездом, а они вернулись самолетом. Из Внукова дикий внук манчжур поехал к друзьям и кочевал там по комнатам до утра.

      – Сергей, вы дома?

      – Где мой пиджак повис, там и дом. Давайте сюда, за сорок минут дойдете!

      Ума вежливо отказалась, а я погваздал с трех вокзалов в Большой Головин. И минут через сорок хрустел на Сретенке по обмерзшему на тротуарах февральскому солнцу. Вэй-чжун и его хозяева, Ван Зайчик и Ван Чен, пока я скакал тротуарами, ушли завтракать в TAPA DE KOMIDA на задах Последнего переулка. Я прыгал вовсю к укромным задам, захватив ей – пять белых хризантем, а ему – коробку с бутылкой «Оодзэки» для знакомства, но в этажах ресторанчика застал только Вэй-чжуна и напротив него Ван Зайчика. Вслух попугаи ругались над копчеными балками.

      – А где – же?

      – Чженька дома уже. Хризантемы передам. – Сказал седой белоносый мужчина. – Так это вы японский перерожденец?

      – А то.

      Так был я представлен старому насмешнику, смутьяну и тайпину Ван Зайчику.

      – Вот, – возгласил Вэй-чжун, – кто объяснил мне Россию.

      Тимофей Александрович поклонился, смеясь в глаза над очочками. На роль общего аршина он не претендовал.

      Вэй-чжун скоро уехал в Хэбэй, на долгие деревенские похороны. А Ван Зайчик стал дымящимся чайником той длинной зимы со сдобными белоснежными вечерами и полуночными ливнями. Предметом его разговоров всегда был Китай. И особым пунктиком – церковно-славянский язык, который он упорно, но криво сближал с китайской грамотой.

      – Ты запивай! – Взывал ласково Ван Зайчик с лавочки. – Тише мыслишь, глубже будешь.

      Его идеи были бредовыми, обветшалыми? Но знали бы вы, как он убеждал, молча переваливаясь на ходу или сидя рядом!

      А над нами раздавался треск пра-пра-деревского языка.

      Воюющие царства

      Заходя в «Универсам» на Садовом, Ван Зайчик заботливо отряхнул седые короткие волосы от сугроба и хозяйственно огляделся. Положил в корзину банку кукурузы, кабачковую икру и краюшки. Стоим в очереди за среднеазиатами, набравшими батонов и к ним «Столичную».

      – А что с Китаем будет? Будут воющие царства. – Спокойно ответил Ван Зайчик. – Лет через 10. Ну, 15. А вот они все будут там. Воевать и грабить.

      Задний среднеазиат перекручивал указательный перст бинтом, испачканным зеленкой и грязью. Мы наблюдаем за пальцем.

      – Все