Евангелие от режиссёра. Себастьян Оз

и серебряном окладе. – Спасибо. С такой толстухой мне бы только сладить, мы с ней что-то обязательно родим.

      – Там ничего нового для тебя – Тора и книги ваших пророков, и Новый завет в конце. С первой частью ты же с детства знаком? От бабушки. Не притворяйся, что у тебя намечается увлечение прекрасной незнакомкой.

      – Да это были детские бабушкины сказки, я и не помню их все. А здесь такой объём.

      – Да? А сколько с ней, с этой, как ты сказал, толстухой ты вечеров в постели провёл? Забыл? И, кстати, предпочитал её мне, а потом объявил себя агностиком и задвинул куда-то. Ты хочешь и со мной теперь так?

      Маргарита надула губки.

      – Прости, Марочка, нет времени. Я пойду, полистаю.

      – Ладно, тогда читай с конца. Туда ты никогда не дочитывал. Но не допоздна.

      Маргарита колыхнула формами и поплыла в спальню.

      Глава 3

      Спор о любви

      Материалы сценария.

      Карандашом надписано:

      Эпизод 1. Спор о любви. Синоптики (Матфей, Марк, Лука) против Иоанна.

      А я говорю вам: любите врагов ваших. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? (Матфей).

      Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за любящих (φίλων) вас [друзей своих – синод.] (Иоанн).

      Площадь Капернаума. Несколько пожилых евреев стоят возле лавок с товарами и беседуют. В отдалении, у рыбацких лодок на берегу озера шумит толпа.

      – Слышал, Еремия? В городе только и говорят о назорее. Один исцелённый, Захаром назвался, якобы был прокажённым. Он из Кесарии.

      – И что с ним?

      – Да он здоровый, только в лохмотьях. Иисус его едва коснулся…

      – Так нельзя же, он нечистый, – Еремия был совсем стар, но едва не подпрыгнул. – Где закон? Где закон?

      – Ну что ты руками машешь? Как гусь… А если он сразу очистился? Тогда что? Иисус коснулся ещё прокажённого или уже чистого? А-а?

      – Это к учителям, это не к нам. У книжников спрашивай…

      Еремия только рукой махнул и дальше молчал. Остальные продолжали судачить:

      – Да что вы комаров отцеживаете? Захар сам его умолял: если любишь, говорит, имеешь силу меня очистить. А любовь выше всех правил – так назорей учит.

      В этом месте С. А. поставил пометку карандашом: (в синод. Εαν Οέλης – переведено с греческого, как «если хочешь», а не «если любишь»),

      – Любовь, любовь… Как будто любовь даст силу. Да и как любить всякого встречного да поперечного. Кто он Иисусу? Чудо Бог сотворил! Захотел и сотворил, и всё!

      – Бог! Но за любовь Иисуса и по вере этого несчастного.

      – Да просто дар у назорея – исцелять, вот и всё. При чём тут любовь? И вера?

      – Целителей у нас много, и от горячки лечат, и от иной какой хвори…

      Говорили все почти одновременно, так что и разобрать было нельзя, кто что сказал.

      – Да, лекарей много. Но чтобы от проказы исцеляли – я такое только от стариков слышал, да в синагоге из закона о том читали.

      – А деньги берёт?

      – Нет! Он проповедник. Или пророк. Но учение у него странное.

      Видно было, что эти слова всех заинтересовали. Группа