Или победить. Или умереть. Юлия Владимировна Букатова

вы можете остаться у нас, – Дмитрий произнес это настолько быстро, что, кажется, сам не понял своих слов, на мгновенье, задумавшись, но скоро поняв, что уже некуда отступать, – мы уезжаем в Россию, дом все равно будет брошен.

      –Дмитрий, я..

      –Но раз вам некуда идти, – с лукавой улыбкой протянул он, немного разведя руки.

      Да, вот она клетка, в которую меня с лёгкостью загнали несколько слов – мне некуда деться.

      –Я боюсь, будучи у вас, не сдержусь, и вернусь в город. – Я грузно покачала головой, вновь опустив взгляд к ногам, которые упирались в белую ткань, скомканную по всей длине кровати. – Я могу попрощаться с родными? – умоляющим, тихим голосом поинтересовалась я, чувствуя, как вновь находят слезы, и крепче сжимая ладони на коленях.

      –Как знаете.. – Дмитрий застегнул горло кафтана, пряча лицо до линии носа в ткань, и резко развернувшись ко мне спиной, зашагал прочь из комнаты, в открытую дверь, за которой была полная темнота.

      Владислав откланялся, идя за ним, неторопливой походкой, с легким заносом влево; юноша хромал на правую ногу.

      Я проследила, как за ними закрылась дверь, тяжело, под тон мне, брякнув, и неторопливо поднялась на ноги, окидывая взглядом комнату. На стуле в углу лежало моё отстиранное платье, слабо издававшее аромат манго, под ним панталоны и тесёмки. На мне же была мужская ванильная сорочка, намного больше меня в размерах, доходившая до пола.

      Я резво развязала узел сорочки, скинув её на стул, и схватив платье одной рукой, живо натянула его на голое тело, а после наспех собрала волосы в тугой хвост, и вышла из комнаты. Прошла по уже знакомому, небольшому коридору, со стенами миндального цвета, и четырьмя дверьми, одна из которых вела на лестницу. С широкими ступенями, лестница цвета корицы тянулась далеко вниз, и имела поворот, скрывавшейся уже на первом этаже. Сбежав по лестнице, я оказалась в небольшой прихожей, вдоль стены которой, стоял невысокий шкаф, с двумя дверцами, между которыми было зеркало.

      Дрожь по телу сменилась электрическим импульсом, проходящим в сердце – я тронула холодное железо ручки, с трудом провернув его.

      ВОСЬМАЯ ГЛАВА

      Под ногами шелестом проносился мягкий песок, гонимый ветром; он попадал в обувь и покалывал ступни, слегка отдавал в воздух шипение, когда я касалась его. Камни, песок, немного засохшей травы, все это отражало красный закатный свет, уходящий ярким сиянием в чёрные разводы впереди. Небо плавилось, растекаясь повсюду яркими красками, которые омывали линию горизонта, и выше.

      Идя к городу, я заглатывала пылинки уходящего дня, что опускался плавным порханием к земле. Неторопливым, мягким шагом, день уходил за горизонт, скрываясь в его темных полосах, и растворяясь в ночи, которая поднималась крупным черным пятном, с сияющими отметинами – звездами. Еще один день утопал в темных водах.

      Я проходила по песчаной полосе дороге, петляющей между горами. Дом Владислава и Дмитрия был недалеко от старых шахт, и, наверное, раньше там жил надсмотрщик. Дом