Большое (не космическое) путешествие. Елена Борисовна Скворцова

спать – в любом случае, завтра мы собирались посидеть втроём, как обычная семья – я, мама и бабушка.

      Глава 8

      Теперь Новый год мы должны встречать с Николаем. Они вместе с мамой приезжают накануне, 30 декабря.

      Я показываю маме книгу, которую получила в подарок на школьном чаепитии – и рассказываю, как учительница математики в костюме Снегурочки велела всем взяться за руки, а потом вдруг побежала вокруг ёлки, потянув всех за собой.

      Но, конечно, не стала рассказывать, как мы, девочки, после чаепития заперлись в туалете на втором этаже, а мальчики выбежали на улицу и стали кидаться в открытое окно в нас снежками – а мы собирали снег с карниза и тоже кидались…

      Когда прибежала классная руководительница и заставила открыть дверь, мы в своих праздничных платьях все промокли, а со стен, подоконника туалета и потолка стекала вода.

      Мария Николаевна, прежде чем мальчики её заметили, тоже получила хороший заряд в лицо, и я, глядя на неё, не выдержала и расхохоталась.

      Нас, конечно, после этого выставили из школы, но сначала заставили вытереть досуха пол в туалете.

      При мысли о Николае моё сознание раздваивается. Вдруг общаться с ним дальше мне не понравится, ещё начнёт вести себя, как будто здесь главный. Был у нас такой однажды – приударял за бабушкой. Она ему и говорит: может, трубу в туалете тогда починишь?

      Он весь раздулся от самодовольства, пришёл к нам, хлюпал носом и громко, развязно объявлял, возясь с инструментами: «Да, в этом доме не хватает мужика». И: «Распустились вы тут, некому за вас взяться». Хотя у нас всегда прибрано, а мужик этот, наоборот, был неряшливый сам. Но, наверное, считал себя большим подарком для нас всех. Ну, бабушка дождалась, когда он трубу починит – и отправила восвояси.

      – А разве тебе не хочется иметь поклонника? – спросила я.

      – Обойдёмся, – фыркнула бабушка. – Да и запомни, если мужчина начинает вести подобные речи, значит, грош ему цена. А такого и задаром не нужно.

      Что, если, оказавшись среди нас, Николай тоже раздуется от самодовольства и начнёт говорить, что мы распустились?

      Но как только Николай появляется, его присутствие завораживает меня против воли. Забыв о своих мрачных опасениях, я начинаю ходить за ним по пятам.

      – Что вы делаете? – спрашиваю, когда он садится на корточки и щупает плинтуса.

      – Твоя бабушка говорит, с телефонным шнуром что-то не так. Знаете, Алевтина Николаевна, я вниз спущусь за своими инструментами, они в машине, – обращается Николай, и вдруг начинает прыгать на одной ноге.

      – А сейчас вы что делаете? – снова интересуюсь я.

      – Ногу свело, – усмехается он.

      – Марина, что ты, как маленькая, пристала к человеку, – ворчит бабушка.

      Я поневоле конфужусь. Вспоминаю вдруг, как, по выражению нашей соседки, «стояла над душой» у дяди Лёни. Может, я и в самом деле что-то не то делаю?

      – Коля, а креветки не забыл? – кричит из кухни мама, как только он возвращается в квартиру.

      – Захватил их – вот, – отвечает Николай