Ветер. Часть первая. Париж. Таня Трунёва

Катя, увидев своё дитя, вначале онемела, а потом горячо запричитала:

      – Доченька, прости меня! Я буду всегда с тобой, милая! Кровиночка моя! Мне тебя растить надо.

      – А как же институт? – шепнула Светка.

      –Теперь уж в институт торопиться не к чему, лучше на заочное.

      – Смотри, она не в нашу породу: реснички и глазки чёрные, бровки как нарисованные – вся в Кольку. Я ей имя дала – право на это имею – назвала её Ариадна в честь той, которую Зевс бессмертием наградил. Раз выжила девочка – пусть носит это имя! – заключила Света. – Конечно, тебе решать, я… вот что подумала. Может её на ферму отвезти?

      – Тогда и я с ней.

      – Ты погоди… Завтра мы вместе с тобой поедем. А потом… На ферме-то баба Стёпа девочку на козьем молоке вырастит, как нас когда-то. А ты на выходные приезжать будешь. У меня среди недели выходные, так и дежурство устроим.

      – А что скажем? Откуда она взялась? – пролепетала Катя.

      – Про Колю, конечно, молчать надо. Наша она! Твоя и моя! А откуда взялась – да откуда и все дети берутся, – хихикнула неунывающая Светка.

      Резвая молва живо облетела ближайшие дома. Деревенские кумушки пару недель судачили, перемалывая новость о таинственном появлении на ферме малышки, но так и не выведали, кто же её мать. Диковинное имя «Ариадна» не прижилось среди местных. Девочку стали звать Ариной. Подрастая, она привыкла называть мамой обеих сестёр: мама Катя и мама Света.

      Одноклассница

      – Да-а, Танюш, я тебя помню. Только не Катя я давно и не Семёнова, – сжимая мои руки, тихо сказала женщина. – Но это сейчас не важно. Я ждала тебя, Танюха. Ну-у…, не совсем тебя, а кого-то, с кем поговорить можно. Видно, пора пришла высказаться.

      Она порывисто приблизилась, и мы обнялись, мягко коснувшись плечами. От шелковых волос одноклассницы веяло модным ароматом. Воздушный шарф сполз с её шеи, обнажив тонкий шрам, светлой полосой упирающийся в подбородок.

      – Вот встреча-то! Просто не верится! Как в кино – приговаривала Катя. – Давай это отметим. Да и поговорим.

      Я кивнула на её шрам:

      – А это что? Несчастный случай?

      – Да, Таня, очень несчастный. Воевала я. В Чечне воевала.

      – Каким же ветром тебя туда занесло? В Чечню? Из Сибири-то?

      – Каким ветром? Да тем, что, как судьба, по миру нас носит. Тем самым ветром.

      Побег

      Короткие годы материнства стали для Кати чередой наполненных восторгом дней. Она теперь работала в две смены три дня в неделю, а четыре проводила на ферме с Ариной и Степанидой. Света же приезжала туда в Катины рабочие дни.

      – Да пусти дитя, задушишь! Не кукла ведь… – шумела Степанида, вырывая маленькую Арину из материнских объятий. – И Светка, та вот тож така, приезжает с мешком тряпок и наряжает Аринку, а потом давай тискать. Не оторвать!

      Зимой для малышки сёстры лепили снеговиков и наряжали ёлку, летом плели венки из таёжных цветов. Девочку баловали, нежили, обожали. В четыре года Арина знала цифры и умела читать по слогам,