Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия. Екатерина Вильмонт

юристка. Только в этом году юрфак окончила. Двадцать три года. Зовут Олеся. Олеся Луговая.

      – Луговая? Похоже на псевдоним.

      – Ну зачем ей псевдоним? Это фамилия такая.

      – Как ты все это разузнала? – поразилась Софья Давыдовна.

      – Секрет фирмы! – хихикнула Ириша. – Только, чур, маме ни слова.

      – Но ведь рано или поздно она все равно узнает.

      – Лучше поздно, чем рано. Пусть пока привыкает, что его нет… Знаешь, как мне ее жалко! Она такая несчастная ходит. На ней просто написано: меня муж бросил. Хорошо хоть, Алиса заставила ее подстричься, но все равно… А я, Давыдовна, решила: ни за что замуж не выйду! Ни за что!

      – Ну это мы еще поглядим.

      – Нет, я серьезно. Зависеть от какого-нибудь козла? Чтобы он потом меня на Луговую сменял?.. Ну ничего, он эту Олесю тоже бросит, он такой… Еще потом приползет к маме, когда никому уже не нужен будет. А она, наверное, примет его, – вздохнула Ириша. – Она же у нас бесхребетная.

      – Неправда! – вступилась за подругу Софья Давыдовна. – Она вовсе не бесхребетная, а добрая. И очень принципиальная.

      – Только на работе. С авторами она воюет будь здоров!

      Но тут в двери повернулся ключ, и Иришка прижала палец к губам.

      – Мама, смотри, кто у нас!

      – Сонька! Как я рада!

      – Татуша, до чего тебе идет стрижка! – воскликнула Софья Давыдовна, поразившись тому, как плохо выглядит Тата. – А я вот была тут рядышком и решила зайти. Ужином покормите?

      – Конечно! Идем на кухню!

      – Мам, ты меня позови, когда готово будет!

      Иришка удалилась в свою комнату, давая им возможность поговорить наедине. И Тата тут же рассказала о сегодняшнем визите Ильи.

      – Ты правильно повела себя, Татуша, – одобрила Соня. – Пусть думает, что у тебя кто-то есть. А ему наверняка это было неприятно.

      – Мне так показалось.

      – Вот и отлично! Не все же тебе от него терпеть. – О встрече с Ильей в магазине парфюмерии Соня умолчала. – Знаешь, я тут пообщалась с Иришкой, она такая умница у тебя.

      – Знаю, – кивнула Тата. – Опора и поддержка. Ладно, Сонька, хватит о моих делах, надоело. Что у тебя?

      – Все то же. Работа, мама, Славик.

      – Именно в такой последовательности? – улыбнулась Наталия Павловна. – Славик на последнем месте?

      – Ну не на первом же… Я, Татка, кажется, от него устала.

      – Неужели? Только сейчас? Мы с Алисой от него уже давно устали.

      – Раньше я все-таки на что-то надеялась, а теперь…

      – Сонька, ну скажи ты мне, почему мы все такие невезучие? В личной жизни, я имею в виду.

      – Раньше я считала, что невезучие только мы с Алиской, а у тебя все хорошо. Муж, дочка… А теперь… Не знаю, что и сказать. Мужиков-то кругом вроде бы много, а на самом деле их просто нету. Я вот смотрю, – все-таки через нашу контору много людей проходит, – но что-то ни одного не видела, от которого бы хоть сердце забилось. Разве что по телевизору…

      – А от кого в телевизоре у тебя сердце бьется? – полюбопытствовала Наталия Павловна, вываливая на сковородку замороженные грибы.

      – От Чубайса, например. Вот