Как поплывет ковчег мой... Испанец

был явиться в свою спортивную часть. Никто не знал, что делать. Тренер Алексей Андреевич даже приехал к нам домой, чтобы вместе со всей нашей семьей обдумать дальнейшие действия.

      Позвонили старшему тренеру московской сборной. Он велел мне взять справку о госпитализации во время призыва и отправляться с ней в военкомат. Со своей стороны, Спорткомитет Москвы должен был отправить в военкомат ходатайство о зачислении меня в спортивную роту. Я так и сделал.

      Военком посмотрел на мою справку и сказал, что послезавтра ждет меня с вещами на призывном пункте, и что, если я не приду, меня будет ждать уже не он, а очень большие проблемы, вплоть до ареста. Еще он добавил, что ему глубоко безразличны и судьба парусного спорта, и жалобы призывников, которые, вместо того, чтобы служить и защищать родину, пытаются отвертеться от этой почетной обязанности. И что ему лично очень надоело выслушивать выговоры из Министерства обороны по поводу таких призывников.

      Домой я вернулся в шоке. Родители, услышав, что я ухожу в армию, тоже долго молчали. Это была не совсем приятная новость, и в течение нескольких часов меня старались не трогать. Моя мать даже в срочном порядке переговорила со своим двоюродным братом, который был в звании полковника и работал в Генштабе. Он предложил мне остаться в Москве и проходить службу при нем. Однако потом я вышел из комнаты и заявил, что буду служить, как все, и что неплохо было бы завтра собрать всю семью и друзей, чтобы попрощаться.

      Я поговорил со старшим тренером, который уверял меня, что, конечно, в ЦСКА ВМФ я уже не попадаю, зато без всяких сомнений окажусь в спортивной роте на Северном флоте, но служить там буду не три года, а два, периодически выезжать на сборы и соревнования в составе сборной Москвы. Потом я встретился со своими друзьями, и целый вечер провел со школьной подругой. Она была прекрасна, как роза, со своей новой прической каре, я же возле нее был как битый рыцарь со склоненной головой. Катерина меня утешала и говорила, что в будущем мы непременно встретимся, а напоследок нежно обняла, впервые поцеловала и обещала, что будет писать.

      На следующий день мы накрыли праздничный стол. Собралась вся семья и несколько друзей. Все поддерживали меня, как могли. Отец, подняв бокал, произнес главный тост. «Сын, – сказал он. – Каждый настоящий мужчина должен отслужить в армии установленный срок, чтобы научиться защищать свою родину и семью. И потому ты, как и я, и все твои старшие братья, поступаешь абсолютно правильно, и мы тебя любим, уважаем и будем с нетерпением ждать. Служи правильно, сын, ни перед кем не прогибайся и приходи домой живым и здоровым!»

      Вот такие слова сказал мне отец, и у матери после них на глаза навернулись слезы, но она промолчала. Старшие же братья меня тоже всячески подбадривали и давали разные полезные советы. Вечер плавно перешел в ночь, а затем – в раннее московское утро, сквозь которое мы ехали в неизвестность на первом рейсовом автобусе.

      Мой брат Саша играл и пел на гитаре так громко, что мне даже было неловко, а брат Коля подпевал:

      Если,