Разбойничья Слуда. Книга 3. Отражение. Николай Омелин

Илги при их последней встрече, и лист бумаги с замысловатым рисунком. От души сбрызнув себя «Тройным», Павел тщательно размазал жидкость по щекам и шее. Давно не бритую кожу приятно защипало, и он с удовольствием похлопал покрасневшее лицо.

      Гавзов прошел в коридор, где висело большое зеркало. То, а вернее кого он увидел в нем, его порадовало. В смотревшем на него мужчине признать его было почти невозможно. Затрапезный вид хозяйской одежонки, которую он себе подобрал из Миколиных запасов, конечно же, не подходил к его новому обличью. Однако и в этом Павел увидел определенное преимущество. Отметив для себя, что такое несоответствие еще больше отдаляет его от образа Федора Ляпина, он одобрительно кивнул, и вернулся в комнату.

      Подойдя к столу, взглянул на лист бумаги и невольно улыбнулся. На создании карты настояла Илга. Она же со слов Павла и нарисовала. Чертеж получился хорошим и очень точно отображал местность вокруг Вандышевского озера. И Ачем вместился и река Нижняя Тойга. Конечно же, схема ему была не очень нужна, он и без нее знал места, где вырос. Однако, план поиска золота, готовила Илга, а потому возражать что-то против ее замысла и рисунка Павел не хотел. Глядя на причудливые линии озера, на точки-дорожки и не заметил, как память унесла его к событиям годичной давности.

      Спустя какое-то время он отошел от воспоминаний. Не спеша походил по дому, рассматривая Миколино хозяйство и заглядывая во все возможные углы и ящики. Заметив на кухне в углу гору немытой посуды, включил примус и поставил греться чайник с водой. Спустя час все кастрюли, миски и ложки были перемыты и аккуратно разложены на столе сушиться. Не зная, чем еще заняться в ожидании Дымова, он прилег на диван и задремал, проспав до самого вечера.

      – Там одежда тебе. Думаю, подойдет, померь. Вот деньги поменял на мелкие бумажки, – Микола достал из кармана штанов пачку ассигнаций. – Да, и удостоверение с пропиской, – он суетливо хлопнул себя по нагрудным карманам, вытащил книжку из одного из них и протянул Гавзову.

      И только после этого Дымов обратил внимание на нервничавшего приятеля.

      – Ого! Тебя и не узнать. Знатно побрился. В костюме, что я принес, будешь как наше исполкомовское начальство. Ботинки не стал покупать. У тебя свои намного лучше. Или у меня подберем: от прошлого хозяина несколько пар новых остались.

      Павел слушал Дымова, все больше убеждаясь, что что-то произошло.

      – Ты какой-то не такой, – заметил он, разворачивая сверток с одеждой. – Что-то не так?

      – Тут вот какая история приключилась, – Микола опустился на стоящую у стены скамью. – Вашего мужичка вчера зарезали. Насмерть.

      – Кого, кого? – переспросил Гавзов. – Какого нашего? Говори яснее.

      – С твоей деревни. С Ачема вашего.

      – Тьфу ты, – облегченно вздохнул Павел. – Мало ли кого убивают. А мне-то чего?

      – Чего, чего? – Микола покачал головой. – А то, что люди видели, как он николаевский червонец