Девушка в горящей «Родине». Дмитрий Аврорин

наконец, пошел переодеваться в домашнее.

      Чайник сильно зашумел, запрыгал, начал расплескивать воду, щелкнул и успокоился. Денис сел обратно за стол и потер лоб.

      Девушка не выходила у него из головы, он запомнил каждую черточку ее лица. Пожалуй, еще никогда он не видел какой-то образ в своем сознании настолько ярко. Бывало, что-то словно пролетало мимо, что-то слегка касалось души, памяти…

      Нужно было ложиться спать, но Денис не мог себе это позволить: он взял лист формата А3, достал набор карандашей, клячку, точилку, линер из коробки в шкафу.

      – Отец точно нахмурит брови, – сказал он и приступил к портрету. Сейчас его это забавляло.

      Денис начал на кухне, забыв выпить чай, продолжил уже на кровати, положив под лист большую доску с балкона, забыв о времени. Порой по нему вновь пробегались мурашки.

      Небо из черного становилось темно-синим, стал слышен щебет птиц, свежий утренний ветер наполнил комнату, в которой был включен весь свет: люстра, бра, абажур и даже два небольших карманных фонарика, прижатые к вискам туристической резинкой.

      Закончив, Денис заснул, сложив ноги в позе лотоса.

      Портрет вышел живым, запечатлевшим удивление незнакомки.

      ***

      Пётр дернул ручку незапертой квартиры своего сына.

      – Класс, – сказал он под нос, повесил ветровку и прошел в комнату. – Знаешь, сынок, двери нужно закрывать, ведь ручку кто угодно может дернуть, а ты у меня единственный, пожалей батю своего.

      Мужчина посмотрел на раскиданные карандаши, хотел было что-то сказать, но сдержался, кинул в спящего отпрыска ключи от машины и пошел на кухню.

      – У тебя есть какой-нибудь кекс? Батя ведь родной приехал, – Пётр открыл холодильник. – Сейчас с тобой хлебнем чайку и поедем, – включил чайник. – Никакой еды до самого вечера, даже чипсов с этими кругляшками, ну, в которые дети в школах любят рубиться. Твой желудок должен быть готов к шашлыку, – и постучал по столу под каждое слово. – Лето, комары, костер.

      Денис открыл глаза. От недосыпа по телу бежала дрожь.

      Отец и сын сделали практически синхронный глоток. Кекса не было, поэтому все решилось с помощью конфет «Коровка» и ирисок «Кис-Кис».

      – Все у тебя какие-то телки и киски, – сказал Пётр и разгладил фантик. Денис от таких формулировок чуть не поперхнулся.

      – Ничего себе тебя штырит.

      Мужчина усмехнулся:

      – Нет, сынок, тут штырит тебя. Что с тобой произошло?

      Денис вздохнул:

      – Унесло с бутылки пива, потерял ботинки.

      – Ты фигню не неси, с бутылки пива не уносит, тебе еще машину вести. Опять рисовал? – Денис на слова отца махнул рукой, но самому безумно хотелось взглянуть на рисунок. – Покажи хоть.

      Сын сходил в комнату и развернул работу, стоя перед отцом, словно показывает поделку из детского сада.

      – О, – отец внезапно стал серьезен, но вновь расслабился. – Уноси свои коряки.

      Денис закатил глаза и вскоре вернулся без портрета.

      – Если