Белокурый. Засветло вернуться домой. Илона Якимова

защитить себя. Если ранее, случалось, он шел на зов милосердия больше от воспитания, чем от чувства, то теперь…

      – Томас, эта, как ты выразился, девчонка – сестра короля и наследница престола. Ты – человек, женатый на ее мачехе. Том, тебе это ничего не говорит, а?

      – Босуэлл, – отвечал ему Садли чистосердечно, – добро бы от Гардинера, но от тебя проповедь – самое оно. Сам, что ли, ни разу гладкой целочке сорочку не марал? Ну, так не завидуй!

      Босуэлл помолчал, спросил только:

      – Том?

      Но спросил так, что Сеймур сразу понял – сболтнул лишнего.

      Лицо Садли тотчас сделалось непроницаемым:

      – Я тебе ничего не говорил. Не было ничего. И никто ничего такого не докажет, понял? Кэт в тягости, вот ей и мерещится, что не след. А девчонку отослали прочь – оно и лучшему, концы в воду. Мне, кроме нее, есть, чем заняться – Дорсет готов дать недурные деньги за то, чтоб помолвить свою старшую дочь с королем.

      Томас Сеймур, седина в бороду, нелепейшие воздушные замки на самом грязном фундаменте. Можно делать ставки, когда они обрушатся на его голову, осколками снося ее с плеч. Ничто не меняется с течением лет, ровным счетом ничто. Босуэлл был искренне рад, когда Сомерсет избавил его от компании брата, отпустив на север – взглянуть на земли, которые должны были стоить ему Хермитейджа.

      Англия, Нортумберленд, ноябрь 1547

      Пустые стены пустого дома – манор милях в десяти от Морпетского замка. Особняк красного кирпича, построенный недурно, но явно еще при первом Тюдоре. Пол местами просел, надобно переложить, резьба стенных панелей требует чистки, промасливания, натирки до блеска… Осматривающий комнаты Хэм МакГиллан, как кот, скользил за спиной стоящего в дверях Босуэлла, глядящего на пустошь, открывающуюся за оградой, тонущую в подступающем сумраке. Морпет… согласно семейной хронике, сгоревшей в Хейлсе, именно отсюда пришли в Шотландию де Хиббурны, сюда же фортуна вернула его самого… зачем? Глухой осенний день, когда и вовсе не рассветает в полной мере, особенно в этом суровом краю – Нортумберленд. Земли, которые он исходил в рейдах, как свои собственные, грозили и стать его собственными теперь. Вот это, значит, ему предлагают за Караульню?

      – Ваша милость, лэрд, – доложил наконец Хэмиш, – комнаты бы просушить, белья вовсе нет, может, до замка уже – ночевать?

      – Да в каком замке нас ждут-то теперь? Просушивай, – устало отвечал граф. – Крыша над головой есть – и ладно, когда нам было-то нужно большее.

      Ночь они провели вчетвером у камина – Молот, МакГиллан, Бернс и их господин, спавший на лавке под старым пледом, наутро парни разогнали немногих английских слуг в деревню да в город в поисках самой необходимой мебели и утвари для житья. Простая еда вместе с кухаркой появилась после полудня, женщина с опаской посматривала на диковатого вида мужчин, говорящих на своем языке, но те обращали на нее мало внимания, вдобавок, дом стал уже заполняться и местной прислугой. Среди простых