Лазарь. Ларс Кеплер

Я же видела… и помню, как пыталась отнестись к этому с презрением.

      – У меня была только одна твоя фотография, из гимназии… ты не отвечала на письма, я отслужил и уехал за границу.

      – А я оказалась в Хинсеберге[2].

      – Валерия…

      – Надо же было так бессмысленно, как-то не по-взрослому все исковеркать… А потом я опять чуть все не испортила.

      – Ты была не готова к тому, что я останусь на полицейской службе, – спокойно заметил Йона.

      – Ты хоть знаешь, почему я села в тюрьму?

      – Я читал приговор. Твоя вина была не больше моей.

      – Ладно. Просто, чтобы ты знал, что я вовсе не пай-девочка.

      – Ну-ну.

      Валерия не сводила с Йоны взгляда, словно хотела высмотреть в нем что-то еще, словно ей должно было открыться что-то, доселе скрытое.

      – Йона, – серьезно сказала она. – Я знаю, ты считаешь, что быть рядом с тобой опасно. Что ты подвергаешь опасности дорогих тебе людей.

      – Нет…

      – Ты долго мучился. Но разве обязательно мучиться всю жизнь?

      Глава 4

      Йона съел еще одну, последнюю, порцию, хотя был уже сыт, Валерия водила кусочком хлеба по тарелке. Чтобы видеть друг друга, они переставили вазу с цветами.

      – Помнишь, как мы ходили на уроки гребли? – спросила Валерия, выливая остатки вина Йоне в бокал.

      – Я часто вспоминаю тот год.

      Тем летом они как-то заночевали вдвоем на островке в бухте. Островок был с двуспальную кровать; на нем уместились скала и пять деревьев.

      Валерия стерла с края бокала губную помаду и сказала, не глядя на Йону:

      – Кто знает, как пошла бы наша жизнь, если бы не та гроза.

      – Как же я был влюблен в тебя в гимназии. – Йона ощутил, как чувства снова захлестывают его.

      – А для меня ничего не кончилось.

      Йона положил руку на ее ладонь. У Валерии блестели глаза; она взяла еще хлеба.

      Йона вытер губы салфеткой и откинулся на скрипнувшую спинку стула.

      – Как Люми? – спросила Валерия. – Нравится ей в Париже?

      – Я звонил ей в субботу. Вроде довольна, собирается на какой-то праздник в “Пероттин” – галерею, которую я, как предполагается, должен знать… а я стал спрашивать, не слишком ли поздно все закончится и как она будет возвращаться домой.

      – Тревожный отец, – насмешливо констатировала Валерия.

      – Она сказала, что возьмет такси. Я, наверное, перегнул палку. Сказал, чтобы садилась прямо за водителем и обязательно пристегнулась.

      – Ну-ну, – улыбнулась Валерия.

      – Она явно хотела закончить разговор, но я не удержался, сказал, чтобы она сфотографировала удостоверение таксиста, отправила снимок мне…

      – А она ничего не прислала, да?

      – Не прислала, – рассмеялся Йона.

      – Подросткам нравится, когда о них заботятся, а не когда их в чем-то подозревают… не доверяют им.

      – Знаю. Просто я мыслю как полицейский – ничего не могу с собой поделать.

      Они еще посидели за столом – в бокалах осталось немного вина. Разговор пошел о садовом хозяйстве Валерии и

2

Женская тюрьма.