Приданое для Царевны-лягушки. Нина Васина

как застыл в ужасе: на него шел Федор, взбалтывающий огромную – литра в три – подарочную бутылку шампанского. Что следует за взбалтыванием бутылки кем-то из племянников, Платон уже ощутил на себе в аэропорту, поэтому он моментально левой рукой схватил за халат медсестру, чтобы спрятаться за нее, а правой попытался закрыть голову.

      – Больной! – сопротивлялась медсестра, падая на Платона. – Вам нельзя нервничать!

      – Неси бокалы! – кричал Федор. – Сейчас рванет!

      Раздался громкий хлопок.

      Выглянув из-под локтя, Платон увидел, как тугая струя пены заливает потолок в коридоре, как Аврора старается подставить под донышко бутылки бокалы, собирая стекающее шампанское. Он помог стать на ноги упавшей на него медсестре и даже одернул ее задравшийся халатик.

      – Извините, мне показалось, что меня сейчас опять обольют из бутылки.

      – Больной! – жарко выдохнула девушка ему в лицо. – Что вы делаете рукой?

      – Я?.. Я, извините, у вас халат задрался, вот, пуговица оторвалась снизу...

      – Вы рефлекторно закрылись правой рукой! Правой, понимаете! А теперь ею же дергаете меня за халат! Ну-ка, обхватите мою коленку!

      – Нет, зачем это... – пробормотал Платон, отпрянув.

      – Тони, возьми ее за коленку, – ободряюще кивнул Федор. – Твоя рука сразу вспомнит все.

      Медсестра с силой тащила к себе его правую руку. Платон сопротивлялся.

      – Да он сильный какой! – восторгалась она. – Вы на глазах идете на поправку!

      Платон сжал правую ладонь в кулак, но когда кулак оказался у самой ноги девушки, сдался. С помощью Вениамина его ладонь закрыла коленку медсестры. Платон удивился прохладе и детской шероховатости кожи.

      – Отпустите меня, – попросил он. – Я устал, я хочу побыть один.

      – А шампанское?

      К лицу Платона приблизился бокал с желтоватой пузыристой жидкостью. По тончайшему стеклу – будто разливы яркой бензиновой пленки.

      – Венецианское стекло, – только и вздохнул он. – Я же просил ничего не брать из запертых шкафов!

      – Ему нельзя спиртное, – строгим голосом заметила медсестра. – Больной, вы чувствуете мою коленку?

      – Что?.. Ах да, извините. Чувствую. – Платон со стыдом отдернул руку и попросил, не поднимая глаз: – Кто-нибудь, закройте, наконец, входную дверь.

      – Понимаешь, Тони, – подозрительно задумался Федор. – Это пока невозможно.

      Платон резко развернул колеса коляски и подъехал к двери. Только тут он заметил, что распахнутая на лестницу металлическая дверь завешена простыней. Он посмотрел на косяк и потянул на себя газету, зачем-то приклеенную снизу. Газета оторвалась, Платон обомлел: он еще никогда не видел, чтобы металл так выглядел. Часть металлической коробки оплавилась, под газетой оказалась пробитая чем-то дыра в стене.

      – Ой! – медсестра схватилась за щечки, полыхающие после лечебной процедуры с коленкой. – Куда же вы привезли больного? Его нельзя волновать! Зачем же вы так срочно забрали его из больницы?

      – Мы прикинули, что Тони дома будет удобнее.