Память. Людмила Евгеньевна Кулагина

и мама Марины, тётя Забава, вошли в комнату. Света почти не было. Свеча стояла на маленьком столике, и две младшие сестрёнки Дана и Ждана дежурили у кровати больной. Марина металась, стонала, увидев вошедших, сказала:

      – Мама, оставьте нас с Сашей одних и девчонок уведи.

      Все покорно вышли. Было слышно, как они удерживают за дверью бунтующего Семёна.

      – Что стряслось, Марина? – спросила испуганная стонами Саша.

      – Плохо мне, Александра, – ответила Марина.

      – Так врача надо срочно, – подскочила Саша.

      – Сядь, не суетись. Того врача, что мне нужен, в нашей деревне нет.

      Удивленная Саша молча села рядом и почувствовала, что кровать мокрая. Саша откинула одеяло и увидела, что простынь в крови, отшатнулась, собралась позвать на помощь, но Марина её остановила.

      – Это по твоей части.

      – По какой моей части? – не поняла Александра.

      – Беременна я.

      – Но ято тут при чём? – вскрикнула Саша.

      – Не хочешь помочь, можешь уходить, но знай, что меня кроме тебя никто не спасёт.

      Саша попыталась успокоиться, подошла к окну, но там не было её любимого ореха, который придавал силы и подбадривал. Луна светила, прокладывая светлые дорожки между деревьев. Саша поняла, что деваться ей некуда, сняла зипун, шаль.

      – Рассказывай, что произошло? –жёстко спросила Саша.       Жизнь, в очередной раз, не оставляла ей выбора. Её подташнивало от волнения, от груза ответственности, от страха, что она ничего не сможет сделать. Как же мало она знает! С людьми ей только однажды пришлось иметь дело, когда рожала Орина, а до этого принимала роды только у коров, да лошадей, да и то только в роли помощницы, всё делал отец.

      – Вчера кровить начало, а сейчас, сама видишь, поток крови. Живот болит жутко, спина раскалывается, пить всё время хочется.

      – А беременность сколько месяцев?

      – Я точно не знаю.

      – С анархистами развлекалась?

      – Сука ты, Сашка. В такой момент издеваться! От Семёна я беременная. Я и уехала отсюда, чтобы ещё и этого ребёнка на него не вешать, но что-то плохо мне стало, рвало постоянно, вконец измучилась. А анархисты на месте не живут, всё куда-то едут.

      – Так ты ж об этом мечтала!

      В ответ не раздалось даже матов, только стон. Саша прижалась ухом к животу. Сердцебиение не прослушивалось. Видно, что плод совсем крошечный. Кровь пошла толчками и что–то вышло вместе с ней. Выкидыш. Саша ничем здесь не могла помочь. Теперь нужно было остановить кровь. Саша вышла, позвала мать Марины, сказала, какие нужны травы. Она не знала, можно ли людям давать то, что дают в таких случаях животным, но подумала, что для начала можно дать совсем слабый отвар. В этот момент Марина закричала, Александра кинулась обратно.

      – Ты что, сказала ей всё? – злобно прошипела больная.

      – Нет, не успела.

      – Вот и хорошо, что не успела. Не говори ей про ребёнка, она ничего не знает.

      – А что же с ним делать? – спросила потрясённая Саша.

      – Возьми, закопай где-нибудь. – Маринка спешно стала заворачивать в свою юбку, висящую