Заморье. Татьяна Эдельвейс

складе, – заметил ему Альф, едва успев уловить суть.

      – Вот поэтому ты должен следить за ценами… на всё.

      Альфред отмахнулся.

      – Но надо ведь выяснить откуда берутся недоимки.

      – Это и так понятно: испорченные продукты, производственный брак – всё не может быть идеально. Плюс какой-нибудь рабочий сунет что-нибудь себе в карман или обронит, но это мелочь. Главное, казнокрадов нет.

      – Для тебя да, это пустяки, но не для папки. Тебе придётся следить за всем этим, если я ему вот так же всё объясню, – похоже, Андриан угрожал.

      – За этим пусть на местах следят, – не воспринял Альф.

      – Поэтому ты и пересчитываешь всё за нашим главным счетоводом, хоть и казнокрадства нет? Я скажу батьке, и ты будешь пересчитывать за всеми, вообще все расчёты один вести станешь, – заговорил напористей Андриан. Альфред задумался: «…Чего ты добиваешься?»

      – Уменьши сборы на десятую часть, – потребовал Андриан.

      – Вот дались тебе эти сборы, – вздохнул Альф, – Он не согласится.

      – А ты не спрашивай, уменьши и всё. Кроме селян, никто не заметит… Давай, внеси поправку.

      – Он же меня поймает на этом, – отпирался Альфред.

      – Ну, пожурит да и только…

      – Ладно…

      – Сегодня к вечеру, чтобы было готово.

      – Эй!

      – Давай, делай, – прихватив свой лист с расчётами, Андриан, вместе с Гербертом, быстро удалился. Орвин проскочил из пустого общего зала в коридор и скорым шагом ушёл как можно дальше от своей комнаты. Остановившись, он объяснил слуге: «Я так-то наказан и без надобности не могу покидать свою комнату, но я должен вести приготовления к пиру – это пока единственный повод выйти. И я повышаю тебя до оруженосца».

      – Значит, теперь у Ронса нет причин на меня сердиться? – всё вспоминал разговор у складов Герберт.

      – Забудь ты о нём.

      – Но ведь я могу снова с ним встретиться.

      – Он ничего тебе не сделает, я же уже говорил.

      – Он меня пугает… Почему ты не принял его, он же обучен?

      – Потому что мне нужен тот, кто умеет держать язык за зубами, а лучше всего это умеют селяне. Они-то знают, чего стоит взболтнуть лишнее. Правда, Герберт? – дал хоть какое-то объяснение Андриан.

      – Ну… Да, конечно. Но ты всё равно лучше не доверяй мне никаких секретов, – Герберт не хотел знать никаких тайн, тем более орвина.

      – Про снижение сбора никому ни слова, ясно? – велел тот. Герберт кивнул.

      – Ну, надо готовиться к пиру.

      – И что мне делать?

      – Эх… наверное, ничего, – у орвина не было для новоявленного оруженосца дела.

      – Можно, я тогда до дома сбегаю? – попросился тот.

      – Сбегай. Возвращайся к ужину, – разрешил Андриан и пошёл по своим делам. Герберт повернул на лестницу. В село он отправился пешком.

      В эти часы все работали в поле, поэтому оруженосец не собирался идти до самого дома. Он свернул с главной дороги на тропу идущую вдоль изгороди окружающей поле. Подойдя поближе к родителям, Герберт