Смерть и прочие хэппи-энды. Мелани Кантор

Мне хочется обнять ее – не могу смотреть, когда кто-то плачет, – но это было бы сейчас неуместным. Моя работа лишает возможности реагировать на эмоции так, как отреагировал бы друг.

      Я должна оставаться на своем месте, сдержать чувства и соблюдать правила компании, потому что в работе не могу поддаваться чужим эмоциям.

      – Извините, – всхлипнула Дебора.

      – Не извиняйтесь.

      Она смотрит на меня, страдальчески скривив рот.

      – Я хочу подать официальную жалобу на Итана. Он совершенно перестал себя со мной контролировать. Начал оскорблять.

      Она вздрагивает.

      Серьезно? Итан Веббер?

      Работает в компании семь лет. Три повышения. Тихоня. Компьютерный задрот. Глава шахматного клуба. Я бы не подумала, что он способен на такое.

      – Не могли бы вы описать эти оскорбления, Дебора? – Я делаю пометки в блокноте. – Физические?

      – Словесные.

      – Поясните, пожалуйста, что он сказал.

      Она издает мучительный стон:

      – Он сказал мне то, что нельзя повторить.

      – Вы должны передать мне его слова, Дебора.

      – Я не могу.

      – Вы можете произнести по буквам?

      Она делает глубокий вдох, и ее губы растягиваются в отвращении: «СУ-КА…»

      – Понятно, – говорю я.

      Ух ты! Итан. О чем он думал? Ладно.

      Когда я упомянула, что работаю в отделе кадров, вас, вероятно, потянуло на зевоту, но на самом деле это довольно интересная работа.

      Вы оказываетесь вовлеченными в жизни людей, получаете представление об их образе мыслей. Видите плохие и хорошие стороны. И еще нужно быть стратегом. Это сложнее, чем вы себе представляете.

      К тому же, когда ситуация позволяет, вы можете бороться за справедливость. И это для меня самое важное. Справедливость в мире несправедливости.

      И сейчас я озабочена справедливостью для Деборы.

      – Послушайте, Дебора. Я не оправдываю его оскорбление, но это так не похоже на него. Есть соображения, почему он сказал это вам?

      Она кашляет:

      – Да.

      Я жду.

      Она делает глоток чаю, смущается:

      – Я удалила важный файл, а затем запаниковала и обвинила в этом его. Я имею в виду… его можно восстановить, ради Бога… Нам нужен только один из техников-специалистов.

      – Я понимаю, Дебора, правда, понимаю. Это не дает права на такую реакцию.

      Я говорю сочувственно. Затем объясняю различные последствия официальной жалобы. Это не то, что стоит делать необдуманно.

      Она слушает, несколько раз порывается возразить, затем бросает на меня удрученный взгляд и пожимает плечами:

      – Да уж. Простите, Дженнифер. Я думаю, мне просто нужно было выпустить пар. Выплакаться в дамском туалете либо пойти к вам. Вы выиграли. – Она выдавливает улыбку.

      – Спасибо, – говорю я.

      – Так… Наверно, мне стоит просто оставить все как есть?

      – Нет, вовсе нет! – возражаю я. – Нам совершенно неоходимо с этим разобраться. Пустить все на самотек – это не то, что я имела в виду. Нет,