Смерть и прочие хэппи-энды. Мелани Кантор

провести эти три месяца? – Оливия качает головой и поеживается, отпивая виски. – Не могу поверить, что говорю такое сейчас. Вели мне замолчать, если не хочешь это обсуждать.

      – О нет, Лив. Мне нужно разгрузить голову и разговаривать.

      – Ладно, но ты ведь скажешь мне, если я переступлю черту? Это неизведанная территория.

      – Конечно.

      – Ну так… что дальше?

      – Ну, я собираюсь работать так долго, как только смогу.

      – Серьезно? В смысле, я понимаю, что ты хочешь вести себя нормально, но ты не можешь работать до конца дней. Это все равно что просить тосты с фасолью на последний ужин.

      – Я люблю тосты с фасолью.

      Оливия грустно усмехается:

      – Да ладно. Я не позволю тебе так скучно провести остаток времени. Есть ли какое-нибудь место, куда ты всегда хотела поехать?

      Я беру паузу на размышления.

      – Куба, Вьетнам, – говорю я наконец. – Камбоджа, Киото, Венеция, Аргентина. Туда ведь долго ехать? Но я не хочу путешествовать. Мне нужно остаться недалеко от дома. От больницы. Я бы побоялась сесть в самолет и рискнуть оказаться одной из тех бедолаг, ради которых капитану приходится делать объявление по громкой связи: «Есть ли на борту доктор?»

      Оливия кивает:

      – Да. Наверно, я размышляла бы так же.

      – Мне следует выработать какой-то план, верно?

      – Кроме работы. Думаю, это было бы разумно.

      Я тоже киваю:

      – Я должна попытаться сделать что-нибудь значительное. Что-то стоящее. – И почему я раньше никогда об этом не думала? Неужели я всерьез полагала, что просто продолжать работать – это достаточно? – Хорошо. Итак… Я уйду с работы. Когда буду готова.

      – Ты уже сообщила коллегам?

      – Нет. Пока еще нет. Тебе сказала первой. Я пыталась сегодня рассказать Фрэнку и Пэтти, но не смогла. Слова словно застряли в глотке. Но, может, это и к лучшему. Очевидно, мне нужно было поплакать, но я не могла делать это на рабочем месте.

      – Не думаю, что кто-то ждал бы, чтобы ты оставалась профессионалом в этой ситуации.

      – Ну, я от себя этого жду. Не хочу, чтобы коллеги меня жалели. Не желаю становиться человеком, с которым неизвестно, о чем разговаривать. И не хочу, чтобы меня избегали, потому что не знали бы, как себя вести.

      – Люди могут удивить тебя.

      – Я работаю в кадрах. Меня ничто не может удивить.

      – Тогда… Чем ты всегда мечтала заняться?

      На секунду я озадачилась. Попыталась найти ответ…

      – Ну, у меня никогда не было особого списка. Я всегда думала, что они для пессимистов.

      Оливия улыбается.

      – А ты жалеешь о чем-нибудь, что не сделала?

      – О, разумеется. У меня куча поводов для сожалений. Я жалею, что не съела больше блинов с кленовым сиропом и куриных буррито. Жалею, что хранила лучшую одежду для каких-то особенных случаев. Как будто я ждала, когда появится рыцарь в сияющих доспехах, и я надену лучшее дизайнерское платье, и он заберет меня из моей обычной жизни, даже если она мне и нравится. Глупо, да?

      – Не глупо. А очень знакомо. Что еще?

      – Ну…