Смерть и прочие хэппи-энды. Мелани Кантор

не стану плакать.

      Я не могу. Меня так учили. Я работаю в отделе кадров и должна скрывать свои эмоции. Кроме того, эта сцена явно тяжела для доктора. Нет нужды делать ее еще тяжелее.

      – Мне тоже жаль, – откликаюсь я.

      Доктор передает пачку брошюр через стол, как крупье фишки.

      – Это может вам пригодиться, – мягко говорит он.

      Я сухо улыбаюсь и небрежно смахиваю их в сумочку (честно говоря, я предпочла бы бросить их в мусорное ведро), глядя, как он выписывает рецепт.

      – У фармацевта за углом все есть. Это должно помочь вам пока.

      – Пока, – повторяю я, поняв зловещий смысл этого слова.

      Я изучаю прыгающие каракули, надеясь на неожиданную удачу: валиум, или кодеин, или знакомый препарат из прежней маминой аптечки, ее ценной коллекции всего, что только могло понадобиться (особенно ей). Ничего знакомого.

      – От чего они?

      – Они помогают от усталости. И от боли.

      Я гляжу на врача с любопытством и оттенком вежливого сомнения.

      – Но…

      Его губы вздрагивают.

      Я понимаю, что это означает: читай инструкции.

      Он откашливается и поднимается с места с резкой решимостью.

      – Нам с вами нужно будет скоро снова встретиться. Юнис в приемной выберет вам какую-нибудь свободную дату, так что, пожалуйста, поговорите с ней на выходе. И не забудьте взять рецепт, дорогая.

      Он назвал меня «дорогая». Он никогда раньше не называл меня «дорогая»! Я определенно скоро умру.

      Доктор обходит вокруг своего стола и провожает меня до двери, что очень мило с его стороны, поскольку обычно я провожаю себя сама, а затем по-отечески хлопает по плечу.

      – Извините за ведро, доктор, – напоследок говорю я.

      Отсчет пошел: 90 дней

      «Юнис в приемной выберет вам какую-нибудь свободную дату» – только этих дат мне и остается теперь ожидать.

      Я обхожу стороной стойку регистрации – в любом случае я не знаю, кто из этих женщин Юнис, – и я просто не смогла бы подойти к ней сейчас.

      Я прихожу домой. Наверно, прихожу. Я уже дома.

      Это как проснуться с похмелья и обнаружить, что даже в сильном подпитии ты сумела добраться до своей квартиры и выполнить все обычные повседневные действия: положить ключи от входной двери в нужное место, смыть макияж, поставить телефон на зарядку.

      Но вот только ты не помнишь ничего из перечисленного.

      Вот на что был похож мой путь домой.

      Я даже не помню, как заходила в аптеку, однако бумажный бело-зеленый пакет на моей кухонной столешнице подсказывает, что я это сделала. Там же стоит маленькая бутылка виски. Обычно я не пью виски, однако в помутнении разума вполне могла решить, что сейчас это то, что нужно.

      Удивительно, какие рациональные решения можно принимать в совершенно иррациональном состоянии.

      Теперь я сижу с чашкой чая в руках и пытаюсь восстановить в памяти вчерашний вечер. И никак не могу это сделать.

      Может, в последние месяцы у меня развился лунатизм?

      Меня