Ожидаемое забвение. Виктор Ростокин

селений,

      И скопищ нагромождений иных

                                             на прозрачных обочинах

      Таковых, как порушенное дерево колесом

                                                            иль плотиной

      Задушенный ключ, благословенный небесный,

                                                    зовущий Источник,

      Во все дни и года он с моею сроднился душою

                                                                  и плотью.

      Не колебля пространство, из памяти не оброняя

      Приметы земные, я, невидимый,

                                                ведомый тайной Его,

      Мне открытой, сосредоточившись

                                        и великую блажь обороняя,

      Окажусь… явлюсь (сам перед собой)

                                                   немысленно высокó,

      И, играя, преклоняясь пред мудростью

                                                   Сотворенного Мира,

      Обрету тех, с кем впопыхах разлучился,

                                             ноги в кровь растоптав.

      Будет люд ликовать – на костре он сожжет

                                                                 мою Лиру.

      Но душа не вернется назад, не имея на то

                                                   от бессмертия прав.

      «Я позднего созрева плод…»

      Я позднего созрева плод,

      Я долго сока набирался,

      Корнями в землю я вгрызался

      До светлых, сокровенных вод.

      Хоть не обласкан был судьбой,

      Терпел и засуху, и смерчи.

      Не раз в глаза смотрел я смерти,

      Своей рискуя головой.

      И рос. И креп из года в год,

      Дорог не выбирая торных,

      Сил набирался животворных,

      Чтоб бедный защищать народ

      Созревшей песней, словно плод.

      Благодарение

      Уже за горизонт не устремляюсь,

      Скриплю, вздыхаю, ниже все склоняюсь,

      А руки, как сухие сучья, ломкие,

      Недвижимо висят, их ржаво ломит.

      Пусть отдохнут усталые на скатерти,

      Залезет муравей, как с горки скатится,

      И луч погладит поперек морщинок

      И тоже соскользнет без всяческой причины.

      А руки без трудов былых тоскуют,

      Ведь жизнь прожить пришлось им трудовую,

      В студеных зорях омывались, дабы

      Начать работу. Вилы, молот, грабли!

      Хлеб добывали силой животворной,

      И целый день струился пот проворный.

      Благодарение Христу за щедрость эту —

      Забот невпроворот зимой и летом.

      То пашня, то жнивье. Помолы. Кузня.

      То рубка сушняка. А тут – и грузди.

      И кап березовый – скульптура хоть куда!

      И так стожильно. Ласково всегда,

      На всем пути. С начала – до конца.

      И Лик с простого воссиял лица.

      «Стихи, прошу, меня не ждите…»

      Стихи,