Избранные произведения. Том 3. Андрей Красильников

прокурорским работником, у того на дне рождения подпоили подозреваемого, и он рассказал нам окончание сна генерала Ефимова.

      Нагейкин. И что же там оказалось?

      Гузенко. Не очень смешно. Посадили нашего начальника областного УВД.

      Нагейкин. За какие грехи?

      Гузенко. За коррупцию. Пока носил наверх – не было, выходит, никакой коррупции. Стоило раз не принести – коррупция мигом обнаружилась. На другой же день взяли. На всю Россию ославили. (Пауза.) Вот так-то!

      Нагейкин. Но это же только во сне.

      Гузенко. Ну конечно. Так-то он прочно на своём месте сидит. Видали по телевизору: вчера опять бодряческое интервью дал, как всё управление успешно борется с взяточниками и прочими негодяями.

      Нагейкин. Ещё что-либо можете сказать по существу дела?

      Гузенко. Пока нет. Но если вспомню, скажу на суде.

      Нагейкин. И вы верите в перспективу суда?

      Гузенко. Верю.

      Нагейкин. А я нет.

      Гузенко. Зачем же тогда ведёте следственные действия?

      Нагейкин. Куда денешься: работа такая.

      Гузенко. Да, всё перевернулось с ног на голову. Наяву мы наблюдаем полный абсурд. Так почему же во сне не видеть реальности?

      Нагейкин. Увы, пока ещё сны отражают действительность, а не наоборот.

      Гузенко. Это как посмотреть. По материалистическим законам бытия всё должно быть уравновешено. Если в сознании царит хаос, отчего бы в подсознании не возникнуть стройному порядку?

      Нагейкин. Что-то очень мудрёное. И мистическое.

      Гузенко. Сейчас многие об этом задумываются. Я недавно читал роман одного американца. Не фантастику – самый настоящий реализм. Так он утверждает, что в сновидении соприкасаются два мира, и мы способны вообразить альтернативный ход событий. Дело за малым: превратить сон в явь.

      Нагейкин. Что ж, всё может быть. Глядишь, встретимся ещё раз на суде. А пока подпишите, пожалуйста, протокол. (Даёт Гузенко лист с текстом.)

      Гузенко. Охотно. (Ставит подпись.) Уверен: суд состоится. И будет очень любопытным и полезным. (Кланяется и уходит.)

      Сцена тринадцатая

      Тот же кабинет. Появляется второй свидетель. Это Николашин.

      Николашин. Здравия желаю! Полковник Николашин по вашему вызову прибыл.

      Нагейкин. Садитесь, товарищ полковник.

      Николашин. Благодарю. (Садится.)

      Нагейкин. Что можете сказать по существу дела генерала Ефимова?

      Николашин. По правде говоря, не очень много. Но скажу как есть. То есть как было. (Пауза.) Однажды Павел Петрович рассказал очень странный сон. Будто бы после выборов в Государственную Думу во всех избирательных комиссиях подсчитали голоса по-честному. Извините за наглость, ничего не подправили. И так всё в ТИКи и повезли. А там, можете поверить, даже с разнарядкой сверять не стали.

      Нагейкин. С какой разнарядкой?

      Николашин. Какую обычно дают перед голосованием. По каждой партии.

      Нагейкин. Кто даёт?

      Николашин. В администрации.

      Нагейкин.