Избранные произведения. Том 3. Андрей Красильников

Неплохая мысль. Приглашай его.

      Нагейкин. Думаю, лучше это сделать вам.

      Бородулина. Согласна.

      Сцена девятая

      Ефимов в кабинете у Бородулиной.

      Ефимов. Говоришь, дочка, твой дознаватель нарыл кое-что у этого прохвоста?

      Бородулина. Нарыл.

      Ефимов. Так покажи.

      Бородулина. Все материалы у него. А он теперь у нас на нелегальном положении, как я только что вам рассказала. Надо вызволять парня. Вот ведь незадача.

      Ефимов. Почему незадача? Задача. И очень простенькая. (Достаёт мобильник. Набирает номер.) Фёдор Семёнович, приветствую, дорогой. (Пауза.) Спасибо, не жалуюсь. Хотя всё, теперь говорят, от нервов, а мне их треплют изрядно. (Пауза.) Твои люди, между прочим. В Желябовском районе один опер перестарался, на дознавателя из Халтуринского района дело завёл. А дознаватель этот моим ограблением занимается. И довольно успешно. (Пауза.) Нагейкин его фамилия, а номер дела…

      Бородулина (подсказывает шёпотом). Шестьдесят шесть, шестьдесят три.

      Ефимов. Шесть, шесть, шесть, три. Помоги, пожалуйста. (Пауза.) Спасибо. Жму руку. (Прячет трубку в карман.) Он сделает. За него я спокоен. А вот после него могут быть менее толковые. Теперь чем дальше, тем глупее. Тебя-то тут не подсиживают?

      Бородулина. Вроде бы нет.

      Ефимов. Если что, говори, не стесняйся. Пока ещё могу помочь, помогу. Но и ты меня, дочка, в обиду не давай.

      Бородулина. Да мы за вас тут все горой.

      Ефимов. Все? (Ухмыляется.) Если бы все, я бы и дальше служил. Возраст – это у нас формальность. (Пауза.) Но не будем о грустном. Гадкое нам досталось время. И подлое. Одно хорошо – под старость. Не то бы не генералом вышел, а майором каким-нибудь. (Бородулина при последних словах вздрагивает.) Ты, дочка, на свой счёт это не принимай. Но помни: гражданская война идёт вовсю. Ты сама за коммунистов или за большевиков?

      Бородулина. Я за справедливость. И законность.

      Ефимов. Так не бывает. Справедливость это одно, а законность – совсем другое. Если по закону, то Нагейкина твоего надо судить. А уж в процессе суда, возможно, и оправдать. Если по справедливости, то привлекать нужно тех провокаторов. Поэтому будь за правду. Правда всегда одна. Как отец у ребёнка. А законность и справедливость, как мать: одна родная, другая – сурогатая.

      Бородулина. Суррогатная.

      Ефимов. Как, как?

      Бородулина. Сур-ро-гатная.

      Ефимов. Тьфу ты чёрт! Язык сломаешь. (Пауза.) Попроси своего Нагейкина ко мне с материалами заехать. Чайку с ним попьём, о жизни поталдычим. У меня его никто пальцем не тронет. Лады?

      Бородулина. Лады.

      Сцена десятая

      Квартира Ефимова. На стенах иконы вперемежку с портретами генералов и бывших членов политбюро. Хозяин с Нагейкиным пьют чай из стаканов с массивными подстаканниками.

      Ефимов. Погляди, из чего пьём. Мне их ещё на пятидесятилетие Октября подарили. За успехи в работе. А был я всего-навсего сопливым участковым. На юрфаке заочно учился. Вручал сам Новоделов. Наш первый секретарь тогдашний. Ты, небось, и не знаешь, кто такой первый секретарь. Это,