Избранные произведения. Том 3. Андрей Красильников

подозреваемый.

      Нагейкин. Откуда вам это известно?

      Ефимов. Примерно месяц назад он сам мне при свидетелях рассказывал. Снилось, мол, ему, что в Государственной Думе больше десяти партий заседает, и ни у одной нет даже ста мандатов.

      Нагейкин. И что из этого следует?

      Ефимов. Что посчитали честно. А где такое быть могло? Только в моём сне.

      Чибисов (Ефимову). Вы хотите сказать, что у нас наяву считают нечестно?

      Ефимов (Чибисову). А вы хотите сказать, что сейчас в парламенте свыше десяти разных партий? И ни одна большинства не имеет? (Пауза.) То-то же.

      Чибисов (Ефимову). Чем докажете, что именно я украл ваш сон? Теперь народ осмелел: такое не мне одному снится.

      Ефимов (Чибисову). На суде узнаете. Я не дурак, чтобы раньше времени перед вами, гражданин бывший прокурор, все карты свои раскрывать.

      Нагейкин. Господа, вы имеете право задавать друг другу вопросы только с моего разрешения. Прошу это помнить. Сейчас вопросы у меня. Потерпевший, вы подозреваете только одного человека?

      Ефимов. Да, гражданин дознаватель, только его.

      Нагейкин. Подозреваемый, вы продолжаете настаивать на своей невиновности?

      Чибисов. Я продолжаю пользоваться правом, предоставленным пятьдесят первой статьёй конституции, и не отвечать на подобные вопросы.

      Нагейкин. Хорошо. В таком случае позвольте огласить данные сегодня показания и завершить очную ставку.

      Сцена двенадцатая

      Кабинет Нагейкина. Вместе с ним – свидетель Гузенко.

      Нагейкин. Итак, начнём. Ваше имя, отчество, фамилия?

      Гузенко. Савелий Архипович Гузенко.

      Нагейкин. Вам известны потерпевший и подозреваемый?

      Гузенко. Да.

      Нагейкин. Откуда?

      Гузенко. Мы вместе ходим в клуб «Морфей». А с подозреваемым я к тому же восемь лет работал в одном учреждении.

      Нагейкин. Каком?

      Гузенко. Городской прокуратуре.

      Нагейкин. Что можете сказать по существу дела?

      Гузенко. В клубе «Морфей» мы делимся впечатлениями о своих сновидениях. Подтверждаю, что потерпевший действительно рассказывал всем нам смешную историю, как участковые отказались обирать лавочников и мигрантов. Сговорились. И шефам своим в один прекрасный день ничего не принесли. Те посмеялись и поехали в райотделы с пустыми руками. Получилось, что и их начальникам нечего дальше наверх передавать. Помню, хохотали мы тогда навзрыд.

      Нагейкин. Почему?

      Гузенко. Смешно ведь, товарищ лейтенант. Смешнее не придумаешь. День прошёл, а никто никому ничего не занёс. (Заливисто смеётся.)

      Нагейкин. Не вижу ничего смешного.

      Гузенко. Значит, у вас, извините, совсем нет чувства юмора. (Пауза.) Вы же сами в полиции работаете. Разве может быть такое наяву?

      Нагейкин. Не знаю. Я своему начальству ничего не ношу.

      Гузенко. Правильно. Ведь вы не на земле сидите. Вам-то с кого брать? С меня, что ли? Кто вам тут чего даст? А бригадиры гастарбайтеров дают. И хозяева палаток тоже. Каждый день. Регулярно. Их